Останется только любовь - страница 10

Марта закатила глаза, но всё же подошла, и одним ловким движением перерезала ленты на спине.

Я выдохнула. Как будто мне наконец вернули возможность дышать. Протянула деньги. Она, разумеется, схватила их мгновенно. И, уходя, швырнула напоследок:

– От тебя несёт хуже, чем от местного бомжа. Помойся, звезда моя.

Я проигнорировала её. Платье слетело с меня, как сгоревший обрывок. Оно больше не имело значения. Ни символа. Ни веса.

В ванной я просидела долго. Горячая вода обжигала, но это было даже приятно. Я скребла себя до красноты, смывая лак, тушь, ожидания. Хотелось быть чистой. Свободной. Хоть на пару минут.

Но зеркало не обманешь.

Глаза – два опухших вареника. Сосуды лопнули. Вид – как у соседа-наркомана. Я ударила по раковине. Та даже не скрипнула. А вот нога – да. Боль кольнула, вернув меня в реальность.

Волосы завивались на концах, вьющиеся, упрямые, как моя жизнь.

Нанесла макияж – чтобы скрыть отёки, чтобы лицо снова было моим. Пара слоёв туши, стрелки, бледная помада. Я больше походила на кого-то другого. Но кто угодно был лучше той, что смотрела на меня утром.

Допивая «Мартини», я делала педикюр. С утра не успела, зато теперь – хоть что-то под контролем. Примерила десяток вещей, пока не нашла то, что нужно: маленькое красное платье. Простое. Облегающее. С лямками и треугольным вырезом.

Смело. Не вульгарно. В этом было что-то… освобождающее.

Снаружи уже темнело. Я допила бутылку, нацепила туфли на устойчивом каблуке и схватила сумочку.

Такси уже ждало.

Дэд Рэбит.

Хуже быть уже не могло.

Глава 2. Терри

Я сидел в кабинете, уставившись в выключенный монитор. Он не работал уже минут сорок. Может, час. Не потому, что нечего было делать – просто больше не хотелось включать. Не хотелось делать вид, будто я занят чем-то важным. Что я здесь не для того, чтобы переделывать косяки своих сотрудников.

Рядом стоял стакан с водой, из которого я сделал один глоток и больше не прикасался. Ещё – холодный чай, заваренный кем-то из ассистентов. Тот самый чай, который якобы должен был успокаивать. Но в этом офисе даже чай – формальность.

На бумагах передо мной – чужие задачи, чужие амбиции, чужие цифры. Моя подпись везде, а ощущение – будто всё это мимо. Ни одной вещи, за которую я бы действительно держался. Которой гордился бы.

– Мистер Клиффорд, нужно, чтобы вы утвердили последний проект, – раздался голос секретаря из переговорной.

Я не ответил. Просто сидел. Думал, когда в последний раз чувствовал, что живу. И понял – давно.

Я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Я знал, что скажу. Я знал, что нужно сделать. Просто не хотел. Ни говорить, ни делать.

Я был человеком, у которого больше не осталось внутреннего шума. Только тишина. И она не спасала – наоборот, давила.

Мне всегда казалось, что у меня есть цель. Но всё чаще я ловил себя на мысли: если завтра отказаться от неё – я не пожалею. Будто приоритеты сместились. Или, может, это просто усталость. Будни стали слишком одинаковыми. Пустыми.

Когда-то был бизнес – с друзьями, для друзей, ради будущего. Была чёткая схема: работа, рост, прогресс. А сейчас – бесконечный повтор. И от этого становилось невыносимо.

Я встал. Без спешки. Словно просто решил проветриться. Бросил телефон в карман и прошёл мимо сотрудников, не глядя на них. Никто не остановил. Никто даже не обернулся.

Я вышел из офиса, не оглядываясь. Я был из тех, кто сам устанавливал правила – и сам от них уставал. Делал, потому что так правильно, так надо. Потому что все так делают. Но я устал.