– Обрати внимание на фамилии владельцев квартир, помеченные крестиками, – сделал я последний штрих, отдавая ей дискету, сразу же исчезнувшую на дне сумочки. – И еще. Я понимаю, что это кажется тебе несерьезным, но все же… постарайся о дискете и нашем разговоре никому не говорить.
– Ну, об этом ты мог бы мне и не напоминать – с легким укором в голосе произнесла Рита, в глубине души, как я полагал, иронизируя надо мной.
– Еще выпьешь чего-нибудь? – спросил я, заметив, что бутылка на нашем столе пуста.
– Я бы с удовольствием, Саша, но мне надо бежать.
Шеф нагрузил меня по самые уши. Я позвоню, и… готовься. Как-нибудь повторим в более непринужденной обстановке.
Мы вышли из кафе. Она послала мне воздушный поцелуй и быстро перебежала дорогу, исчезая в толпе.
* * *
Когда я подходил к своему дому, мне встретился пьяный в дугу Пальшин. Увидев меня, он широко улыбнулся, чуть ли не раскрывая мне объятия.
– Александр, рад тебя видеть. Оч-чень рад! – он пожал мне руку, дыхнув сильным перегаром, в котором смешивались запахи чеснока, селедки, алкоголя и почему-то краски. – У меня есть замечательный спиртяга, Александр. Не желаешь? Клянусь, спирт проверенный, медицинский… – Нет, извините, Виктор Сергеевич… – отказался я. – У меня дел накопилось. В другой раз, честно.
– Ну, гляди, как знаешь, – было видно, что мой отказ его не очень огорчил. – А про должок я помню, все помню. Еще неделька, железно.
Я вошел в подъезд и начал медленно подниматься по ступенькам. Что-то засело в мозгу, внезапное, как обморок, невероятное по сути, если рассудить здраво. Ступенька, еще одна. В голове еще звучал голос Пальшина, а память подбрасывала картинку, выхваченную периферическим зрением. Какой-то человек внимательно наблюдал за мной из глубины двора. Точно ли – за мной? События последней недели здорово расшатали нервы. Мне начинает казаться, что все вокруг неуловимо изменилось после смерти Кости. Да, да. Что-то меняется, безусловно. Но не слишком ли я преувеличиваю? До сих пор, надо признаться, я еще не верил до конца в то, что жизнь приняла другие очертания. Даже посещение квартиры Кости вором я воспринимал не столь однозначно, как показал Жанне или Хиршу. И мой последний разговор с Ритой – прямое доказательство того, что я затеял игру даже с самим собой. В словах Риты был резон, и я внутренне был почти согласен с ней, но на деле… В своих нынешних поступках я уже был не свободен.
Войдя в квартиру, я сразу бросился к окну, выходившему во двор. То место двора, где согласно моему смутному подозрению находился человек, наблюдавший за мной, было пусто. Я увидел только старушку, подходившую к этому условному квадрату с постиранным ворохом белья в руках.
Итак, воображение начинает играть со мной, как с игроком-любителем, как кошка играет с мышью, легко, непринужденно, по собственной прихоти, логику которой понять невозможно.
Звонок телефона прервал мои размышления. Я снял трубку, проговорив негромко:
– Слушаю.
– Алло? Саша? Это Борис, наконец-то застал тебя… Все в порядке?
В голосе его я почувствовал некую неуверенность, будто он заранее извинялся за какую-то оплошность.
– Все замечательно, Борис, – ответил я. – Что у тебя?
– Ничего… – он помолчал, словно застигнутый врасплох. – Я просто хотел узнать… помнишь наш разговор?.. – Конечно, помню. Но обрадовать тебя пока ничем не могу… Скажу только, что в чем-то ты был прав.
