Мы с девчонками ходили проверять второго по несколько раз в день. Дежурство установили! Носили ему вкусняшки попугайские.
И он их жрал, как ни в чём не бывало! Жрал, жрёт и будет жрать! И нет у него потуги сдохнуть следом за подругой! Ложь! Всё – ложь!
А вчера ему купили другую самку. И что вы думаете?!
Да, всё прекрасно. Чирикает с ней сидит. Башками вертят вместе, как и с той. Вместе жрут свои зёрнышки.
Но повеселел, конечно: ещё бы – самку новую принесли.
Но как так-то?! Есть, вообще, правда в жизни? А любовь есть? Хоть где-то? Хоть у кого-то? Одна надежда: Матвей выходит условно-досрочно. Жду!
#природажестока #ложь #неразлучникифишера #моймотя».
Дом КАТЮХИ. Шторы на окнах в комнате всё также плотно задёрнуты. Вообще, ничего не изменилось в обстановке. Вот только сама КАТЮХА беременна, рожать уж скоро. НАФИК стоит перед ней на коленях, ухом приложился к животу.
КАТЮХА: Зачем столько одеколона на себя льёшь.
НАФИК: Это туалетная вода. После бритья как по-другому?
КАТЮХА: Аж тошнит.
НАФИК: Ты ж подарила.
КАТЮХА: Тошнит!
НАФИК: Тошнит не от этого. Пинается! Точно пацан!
КАТЮХА: Ну, сказали же!
НАФИК: Узи-шмузи, а потом – бац – и девка!
КАТЮХА: Ленка тоже говорит, что пацан. Видишь, живот аккуратненький, остренький. Знать, пацанчик там!
НАФИК: Опять к этой ведьме ходила?!
КАТЮХА: Ну, Наф.
НАФИК(встаёт): Я запретил!
КАТЮХА: Я сон такой видела странный, а как понять… ну, вся измаялась. Вот и пошла к Ленке. Наф, я не гадала больше.
НАФИК: Шиздец: сны у неё теперь.
КАТЮХА: Ленка сказала, что сон к нечаянной встрече. Но всё хорошо будет!
НАФИК приседает, снова прикладывается к животу ухом.
НАФИК: Пацан! Пацан!!!
КАТЮХА: Глафире казал?
НАФИК(встаёт): Нет.
КАТЮХА: Наф!
НАФИК: Ну, не пришлось как-то…
КАТЮХА: Чё ты сопли жуёшь?!
НАФИК: За языком-то следи, женщина!
КАТЮХА: Вот ты жёсткий мужик, Наф. За то и полюбила, между прочим.
НАФИК: Да, как сказать-то? Надо, чтобы к слову пришлось или ещё что.
КАТЮХА: Стареешь, соплежуй.
НАФИК: Она ж для меня осталась! Со мной! Глафира на мою сторону встала. И чё теперь? Спасибо, доча, у меня своя жизнь?
КАТЮХА: А ничё, что ты со мной лет пять кувыркался, когда Анька с этим хреном свалила?
НАФИК: Это… ну… я же не уходил из семьи.
КАТЮХА: Анька – молодец! Ухаживала-ухаживала в больничке и выходила!
НАФИК: Так сложилось!
КАТЮХА: Пасьянс-косынка! Пазлы!
НАФИК: Ты сама того короля нагадала крестового!
КАТЮХА: Я ещё и виновата!
НАФИК: Я скажу. Обязательно скажу.
КАТЮХА: Когда рожу?
НАФИК: Сейчас-то уже не велика разница: когда беременная ты или когда родишь.
КАТЮХА: Ты! Ты! Ты!
КАТЮХА садится на кровать, отворачивается, плачет.
НАФИК: Катюха, ну ладно. Ну, чё ты? Ты пойми, это ж как предательство с моей стороны. Мать предала – уехала. А тут ещё и отец! Она ж думала, что мама с папой – это идеалы такие. Я для неё как образец верности что ли. Она пение своё забросила. Меня поддержать чтобы. Ну, не могу я предать её.
КАТЮХА(поворачивается): А нас?
НАФИК: Какого – вас?
КАТЮХА: Меня и сына. Он ещё не родился, а ты его предал уже.
НАФИК: Я терплю, только потому что ты беременная! Поняла?!
КАТЮХА: Предал! Предал! Предал!
НАФИК: Заткнись, женщина!
КАТЮХА: Я назову его Семён!
НАФИК задыхается от возмущения: пытается что-то сказать, но не находит слов. Но гримасы на лице и крепко сжатые, до побелевших костяшек кулаки, говорят больше чем слова. Того и гляди, удар хватит. КАТЮХА встает, приводит себя в порядок.
