Вея играли три актера: мальчишка лет пятнадцати, который показывал его ученические годы; юноша старше лет на десять, изображающий Вея, что уже надел на себя маску и начал работать над городом своей мечты; и пожилой мужчина, продемонстрировавший его финальные годы. Когда маска спала, лицо последнего и впрямь оказалось благородно красивым.
Помимо них, здесь было предостаточно и эпизодических ролей, начиная от товарищей по учёбе и заканчивая женой и дочерями – а у Вея родилось целых три дочери и ни одного сына. Эта же троица девиц в те времена, когда их пребывание на сцене не требовалось, сопровождала представление мелодичными песнями. Платья на них были точно склеенная алмазная крошка, отражали каждый мелькнувший огонёк.
Я и сама не поняла, как попала в первые ряды. Несколько шагов – и оказалась бы на импровизированной сцене. И хлопала я, наверное, громче всех. Очень уж меня вдохновила эта история. Ещё, возможно, и тем, что играла на тайных желаниях: однажды вернуться и доказать, что на что-то ты да способна. Да только я и вернуться всё никак не могу. Сплю беспробудным сном.
Представление закончилось, а публика разразилась аплодисментами и долго ещё потом не могла утихомириться. А ведь народу стало гораздо больше! До этого люди держались рассеянными группками, теперь все эти группки слились в единую толпу.
Актеров сменил оркестр. На переднем плане – скрипки, на заднем – духовые инструменты, по краям – ударные установки. Интересный получился союз. Вдохновляющий на танцы. Пора, пожалуй, и мне сдвинуться с места…
Когда я почти решилась прогуляться по окрестностям, за спиной прозвучало мягкое:
– Добрый вечер.
Я обернулась. За спиной стоял Вей – то есть, конечно, не сам он, но актёр, исполняющий его роль. Не мальчишка и не старик – молодой мужчина.
– Добрый вечер, – отозвалась я, слегка поклонившись. И застыла, не зная, что следует делать дальше.
– Как вам наше представление? – поинтересовался мужчина.
– Представление замечательное, – я улыбнулась. – Мне очень понравилось. Так грамотно всё выстроено, что отдельные эпизоды сливаются в цельную картинку… Думаю, вы вложили в него много времени и сил.
– Именно так, – он кивнул. – Но ваши горящие глаза были лучшей наградой за труд, на которую только может рассчитывать актёр. Вы… не желаете прогуляться? Или хотите насладиться музыкой?
Глаза в прорези серебряной маски, закрывающей всё лицо, оказались темно-голубыми, как предрассветное небо. На голову была надета шляпа-котелок, а из-под неё проглядывали белокурые пряди. Поверх белой рубашки шёл жилет, расписанный серебряной нитью.
Странное было ощущение – наблюдать этого мужчину на расстоянии вытянутой руки. Будто бог вдруг спустился с небес на землю к нам, простым смертным.
Дружба с богами никогда ни к чему хорошему не приводит – сколько уже историй было про это написано?
Ещё раз взглянув ему в глаза, я попыталась ответить:
– Да, мне хотелось бы…
Музыка вдруг сменилась. Из энергичной и заряжающей она перешла в плавную, воззвала к душе. Захотелось поднять голову к небу и закружиться, и чтобы платье гладило голени, как морская волна гладит борта лодки… С другой стороны, мало ли, чего хочет моя душа? Я ей с недавних пор вообще отказываюсь доверять.
– Вы не знаете местных танцев? – спросил у меня почти-Вей.
– Не знаю, – согласилась я.
– Хотите, я вам помогу? Здесь нет ничего сложного. Главное, старайтесь не запутаться в ногах. – И добавил: – Я хорошо танцую.
