Остаться в истории. Инструкция для циников - страница 3

Чем же заплатил Максимилиан-Мари-Исидор Робеспьер за свою личную Вечность? Пришлось ли ему заплатить вообще?

Да. Он заплатил.

Жизнью и убеждениями.

Жизни его лишили на гильотине, а убеждения, почти всю жизнь неколебимые, были изрядно поколеблены и даже разрушены в течение года его пребывания на посту главы Комитета общественного спасения и в течение полутора месяцев пребывания на посту главы Конвента (с 4 июня до 28 июля 1794 г., до казни).

За что казнили? За то, что его политические взгляды и соответствовавшие им управленческие решения и действия встали в непримиримое противоречие с интересами «новых французов», слоя богатых буржуа, возникшего в самом ходе революции. А они, эти «новые французы» – не «народ»? Не self-made men, нет? Ну, посмотрим. Люди, бывшие мелкими буржуа или зажиточными крестьянами, в период революции обогащались и приобретали миллионные состояния на поставках в армию (вследствие необходимости противостоять иностранной интервенции было срочно сформировано четырнадцать новых армий – их надо было снабжать обмундированием, обувью, пищей, оружием), деньги делались «из воздуха» на колебании валютного курса (а этот курс колебался довольно часто), на том, что скупали бумагу, становясь монополистами рынка, а затем по повышенной цене продавали её типографиям (в революционное время стало издаваться невероятное количество газет, брошюр и листовок). Как во всякой революции, вследствие неизбежной дезорганизации экономики возник дефицит продуктов питания и «товаров широкого потребления» – и огромные состояния делались на продаже дефицитных товаров на «чёрном рынке». Ещё один источник богатства «новых французов»: скупали, а затем продавали земельные участки, бесплатно полученные крестьянами при дележе помещичьих земель и земель дворян-эмигрантов. Ну и т. д. Возник довольно жирный слой паразитической буржуазии, которой углубление революционной экономической политики и расширение политического террора, в том числе и против спекулянтов и казнокрадов, было, мягко выражаясь, невыгодно, а твёрдо выражаясь – грозило реальной гибелью на гильотине по решению революционного суда на основе принятых революционных законов.

Так эта буржуазия – народ или нет? Она создаёт материальные и/или духовные блага? Переторжка это создание услуги, то есть, надо признать, производство блага, да. Но – действие паразитическое. Стало быть, Робеспьер стал жертвой паразитической части народа? Ну, да… Стало быть, народ – это не чистое благоуханное существо, полное возвышенных идеалов справедливости и добродетели? Да… Частично… Вот эта самая часть, паразитическая часть французского народа, освобождённого народной, но буржуазной, революцией, то есть революцией, снявшей с буржуазии мешавшие её развитию путы феодального общества, и убила своего бывшего вождя, превратившегося для неё в новое социальное препятствие. Политически эта часть народа была представлена в Конвенте группой якобинцев-«дантонистов», т.е. сторонников видного революционного деятеля Жоржа-Жака Дантона, члена Комитета общественного спасения (до 1793 г.), в последний год своей жизни предававшегося разгульной и роскошной жизни в личном поместье на средства, неизвестно откуда взявшиеся. Вторая политическая сила, связанная с паразитической буржуазией того времени – так называемое «болото» Конвента. «Дантонисты» и «болото», соединившись против общего врага, и убили Робеспьера – на гильотине, используя принятый с его же подачи закон от 10 июня 1794 г. о «врагах народа», которые могли быть казнены без суда, по их объявлению «вне закона» Конвентом.