– В атаку! – хрипло крикнул он, и грозный рев пяти десятков луженых глоток был ему ответом. Свистки сюринкса стали чаще и резче, набирая темп, и воздух огласился громким натужным дыханием гребцов, рвущих свои жилы в этой гонке.
На гептере их тоже заметили, однако отнеслись к этому удивительно равнодушно. Во всяком случае, там не было видно обычной в таких случаях суеты, все семь рядов весел остались втянутыми внутрь корпуса. Судно не попыталось даже изменить свой курс, чтобы избежать гибельного для себя столкновения. Казалось, команде гептеры было просто наплевать на них, как занятому своими делами марабу наплевать на выходки не в меру нахального воробья. Озадаченный таким странным поведением, Хорив напряг зрение до предела, благо разделявшее корабли расстояние быстро сокращалось, и с великим трудом разглядел на парусе гептеры эмблему, похожую на лаброс Фокия. А через секунду это же разглядел и впередсмотрящий, заоравший что было мочи:
– Менесы! Это менесы!
Герех, ожидавший начала схватки как поцелуя возлюбленной, в сердцах плюнул и махнул рукой келевсту, разрешая тому сбавить задаваемый им темп. Гребцы, с которых за эти несколько минут успело сойти семь потов, облегченно вздохнули, с удовольствием принимая куда более медленный ритм работы. Герех, яростно сверкнув на них выкаченным глазом, что-то зло пробурчал сквозь стиснутые зубы и подошел к стоявшему с забытым периплом в руках Камесу.
– Что будем делать, наварх? – спросил нумидиец, не сводя тяжелого взгляда с приближающегося корабля.
– Говорить, – холодно улыбнулся Камес. – Менесы всегда в курсе последних событий, а это именно то, что нам сейчас нужно, чтобы по незнанию не сунуть голову прямо в петлю.
Гептера с лабросом – знаком царей-миносов острова Крит – на парусе подходила все ближе. И с каждым пройденным ею плетром Хорив все отчетливее осознавал, насколько грандиозен был встреченный ими корабль. Триаконтера кеметийцев по сравнению с ним казалась рыбой-прилипалой под плавником тигровой акулы, способной одним движением челюстей откусить человеку ногу, или тем самым воробьем, скачущим у ног слона, даже не подозревающего о его существовании.
– И вы хотели воевать с ЭТИМ? – ни к кому конкретно не обращаясь, прошептал себе под нос мальчик. Однако его услышали. Находившийся поблизости моряк обернулся к нему и, сверкнув белозубой улыбкой – результат ежедневного полоскания рта натроном, применявшимся всеми роме без исключения, – сказал:
– Это торговый корабль. На нем нет воинов, только небольшой отряд гетайров – телохранителей, а с ними мы справились бы в два счета.
– Тогда почему вы передумали? – посмотрел на разговорчивого моряка Хорив. Тот пожал плечами.
– Менесы – жители острова Кефтиу, или Крита, как его называют ахиявва. Они безраздельно правят в этом уголке Ойкумены уже без малого две тысячи лет, с тех самых пор, как их первый царь – минос Дзеус – объединил под своей властью племена корибантов и куретов. При их поддержке он восстал против своего отца Кроноса, которому подчинялись тогда все страны от полуночного Аркта до златообильного Пунта, и сверг его. Сын Дзеуса Техути, прозванный в последствии Менесом Триждывеличайшим, после победы отца получил в наследство землю Ливии, где заложил основы Кемета. От Техути и ведут свой род все пер-оа, какие только правили Кеметом от самого Зеп Тепи – Первого Времени, и которые будут править им до скончания веков. С тех пор мы стали независимы от миносов Кефтиу, но их власть от этого не уменьшилась, и она по-прежнему подобна ветру, солнцу и морю. А кто же станет воевать с ветром, или с солнцем, или с морем?
