Он медленно гладил невольницу по волосам, задевая растрепавшуюся косу.
— Сердце моё… — снова прошептал он. — Прости, что не пришёл раньше. Я не знал… Не знал, что ты жива.
Дая вздрогнула и заглянула ему в глаза.
— Просто больше не уходи, — попросила она.
— Ты ведь не помнишь меня…
Дая покачала головой.
— Я только чувствую, что ты для меня важнее всего мира. Я не знаю, что было раньше, но, если мы были знакомы — я тоже тебя любила. Я поняла, что люблю тебя, в тот миг, когда увидела там, в зале таверны. Для меня существовал только ты. Поэтому… мне было легко это делать, Давен. Я хотела почувствовать тебя в себе, не имело значения, что скажут другие.
Поймав лицо Даи в ладонь, Давен бережно провёл большим пальцем по её щеке.
— Ты не злишься на меня?
Дая покачала головой.
— Как я могу?
На мгновение Давен закрыл глаза, чтобы развеять поселившийся в голове дурман.
— Нам нужно о многом поговорить, — произнёс он вполголоса, так чтобы не мог расслышать никто, кроме них. — Я разбираюсь в магии, но не настолько хорошо, чтобы освободить тебя, Силь. Ты… — Давен прокашлялся, — ты разбираешься в ней лучше меня. Ты знаешь, как убрать эти руны и этот проклятый ошейник?
Дая покачала головой.
— Я не помню, как они оказались на мне, — сказала она. — Только боль. Это первое воспоминание, которое сохранилось в моей голове. Я проснулась и почувствовала жжение на коже вот здесь… — она кончиками пальцев провела по ожерелью из рун, украсившему горло.
Давен вздохнул.
— Мы в тупике, да? — спросила Дая. — Чтобы снять руны, надо вернуть мне память, а чтобы вернуть память, нужно снять руны.
— Похоже на то, — признал Давен. — Но я что-нибудь придумаю.
— Давен… кем я была?..
Улыбка коснулась сухих губ Давена, когда он снова посмотрел Дае в глаза.
— Ты была чародейкой. И моей принцессой. И той, кого я любил.
— Почему я оказалась здесь?
— Ты из Глен-Дрэгона, Силь. Твоего королевства больше нет.
Дая молчала, пытаясь осознать то, что только что услышала.
— Мне некуда возвращаться, — наконец сказала она.
— Да.
Они снова замолкли, только Давен продолжал неторопливо гладить Даю по серебристым волосам.
— Хотел бы я знать, что случилось с тобой тогда… И что произошло потом, — сказал воин.
— Я бы тоже хотела это знать, — призналась Дая.
Давен в последний раз поцеловал её в висок и, сдвинув одеяло, стал подниматься.
— Отдыхай, — сказал он. — Когда завтрак будет готов, я позову.
— Я могу помочь.
— Если будет нужно — я скажу.
Однако Дая не хотела оставаться одна, и, едва Давен выбрался из-под одеяла, последовала за ним. Давен накинул свою кожаную безрукавку и принялся зашнуровывать её, а когда закончил, обнаружил, что Дая стоит на коленях перед ним и протягивает ножны с мечом.
Давен стиснул зубы, силясь преодолеть охватившую сердце боль.
— Ты помнишь их? — спросил он, кивнув на ножны.
Дая вгляделась в рисунок драконьих рун и покачала головой.
— Они очень красивы. Но — нет, я их не помню.
Давен невольно улыбнулся. Он успел уже забыть, когда испытывал подобное чувство — лёгкие лучики мимолётной радости озарили его сердце.
— Я рад, что ты так думаешь, — сказал он. — Ведь это ты вручила мне их. Но тогда я стоял на коленях перед тобой.
Дая слегка покраснела и поднялась на ноги.
— Я рада была бы служить тебе, — сказала она, продолжая держать ножны перед собой.
— Но ты не для этого был рождена, — сказал Давен. Он принял ножны из рук невольницы и перевернул их, разглядывая узор. — А руны… ты можешь их прочитать?
