Религиозная политика Иакова, в самом деле взвешенная и гуманная, по большому счету привела лишь к очередным религиозным конфликтам и росту напряженности в стране. Сам Иаков этого, безусловно, не хотел, но, как говорил наш незабвенный бровастый премьер, хотели как лучше, а получилось как всегда…
Иаков сделал послабления католикам, до того форменным образом пребывавшим в подполье. Разрешил им служить мессы, в том числе и в Лондоне, при одном-единственном условии: чтобы мессы проходили не публично, а где-нибудь на окраине, с глаз подальше. Число обращавшихся в католичество несколько увеличилось.
Для англиканцев Иаков отменил введенные Елизаветой немаленькие штрафы за непосещение церкви. Последствия были примерно такими же, как в России в 1917 г., когда Временное правительство освободило военных действующей армии от обязательного хождения на молебны. Едва ли не моментально число посещавших церковные службы упало до десяти процентов…
В Англии процент «отказников» был гораздо меньше, но очень и очень многие, узнав об отмене штрафа, перестали ходить в церковь вообще. По королевству трудами в первую очередь пуритан поползли зловещие слухи: «клятые паписты», расплодившись, вот-вот с потрохами предадут отчизну испанскому королю, французским католикам, папе римскому, а то и всем вместе. Болтали даже, что сам король тайно принял католичество и вот-вот возглавит труды по продаже родины папистам.
Англиканские епископы, раздраженные и льготами католикам, и резким оттоком своих прихожан, насели на короля, как лайки на медведя, требуя оставить игры в веротерпимость и толерантность (таких словечек они не знали, но смысл был именно тот). Англиканский епископат являл собою нешуточную силу, с которой король никак не хотел ссориться. И шарахнулся в другую крайность: выслал из Лондона всех католических священников (обратим внимание: все-таки только выслал, ни одного человека не то что не казнил, но и не бросил за решетку). И льготы католикам отменил. Правда, англиканская церковь от этого выиграла немного: Иаков не стал восстанавливать штраф за непосещение храмов, и многие прихожане по-прежнему на службы не ходили…
С борьбой с пиратством тоже получилось как-то… нескладно. Нет, английские адмиралы королевский приказ выполнили добросовестно: Ирландское море и Ла-Манш от пиратов очистили совершенно. Часть пиратов удалось поймать и повесить без церемоний на нок-реях, но большая часть от правосудия ускользнула. И не подумала осесть на берегу и зарабатывать на хлеб честным трудом. Не те были мальчики. Вся эта разноплеменная орава просто-напросто подалась за Атлантику и обосновалась на островах Карибского моря, именно тогда и получившего право зваться флибустьерским. Известное стихотворение Павла Когана «Бригантина», ставшее впоследствии бардовской песней, так и начинается: «В флибустьерском дальнем море бригантина поднимает паруса». Флибустьерское море – это именно Карибское. Пиратская братия, этакий интернационал, более ста лет там форменным образом царствовала – имела не только свои береговые поселения, но даже свой город, даже два: знаменитые Тортуга на одноименном острове и Порт-Ройяль на Ямайке. Своя стройная система понятий, свои писаные контракты. Очень долго военные флоты нескольких держав, несмотря на отдельные успехи, ничего не могли с этой махновщиной поделать, ее разгромили только в начале XVIII в.
