Остров Лемпо - страница 4

Банка встал и босыми ногами зашлепал в сторону кухни. Только он, наверное, перепутал направления, потому что оказался не в кухне, а в дедушкиной комнате. Тут почти ничего не было, кроме кровати, телевизора и комода. А на комоде стояла фотография грустной седой женщины, которую Банка не помнил. Это была бабушка, но она умерла за десять лет до того, как родился Банка. Он немножко испугался, что заблудился и что седая женщина на него смотрит. Хотел было сесть на пол и заорать, чтобы его нашли. Но тут послышались голоса девочек, и Банка пошел на голоса.

В кухне на большом столе мама и Атя накрывали завтрак. Атя была, с одной стороны, провокатор, но с другой стороны, Золушка – всегда помогала маме по хозяйству, мыла посуду, подметала, одевала Банку. Если мама велела Пундели сделать что-нибудь по дому, то Пундель почти всегда перепоручала задание Ате, а сама снимала в Тик-токе ролик про то, как Атя работает. Пундель и сейчас снимала.

Атя разложила на блюде бутерброды с килькой и вареным яйцом, принесла миску сырников, которые напек дедушка, пока дети спали. К сырникам полагался мед, брусничное варенье, сметана и сахар. Банка облизал палец, запустил в сахарницу, снова положил палец в рот, и во рту стало сладко.

– Банка, подожди, – одернула Атя. – Сначала соленое, потом сладкое.

– Дуйа! – сообщил Банка спокойно.

– Сам дурак!

– Дети, прекратите!

– Папа завтйа нашел Йадость?

– Не знаю. – Мама варила какао. – Папа уехал в магазин. Вернется, найдем твою Радость. Садитесь. – Мама подошла к двери и крикнула наружу: – Дедушка, завтрак!

– Банка! – заорал Банка, подбежал к холодильнику, достал свой соус, взгромоздился за стол, облил соусом бутерброд с килькой и откусил почти половину.

– Обязательно так орать? – скривилась Атя.

– Дуйа! – парировал Банка.

Но Атя не стала ссориться, погладила Банку по голове и заправила брату салфетку за ворот пижамы, потому что Атя была не только провокатор и Золушка, но умная и взрослая девочка, и если брат с сестрой поддавались на ее провокации поминутно, то сама Атя не поддавалась на провокации почти никогда.

К тому времени, как завтрак кончился, папа еще не вернулся, и Банка решил сам пойти на озеро посмотреть, не осталась ли Радость на мостках. До озера было метров пятьдесят, но мама сказала, что идти на озеро одному и в пижаме нельзя, а можно только с сестрами, то есть на мостки нельзя и с сестрами, а можно дойти до берега и с берега посмотреть, не лежит ли на мостках Радость. И если лежит, то пусть Пундель сходит, а Банка пусть ждет с Атей на берегу – Банка не очень слушал. Он позволил себя одеть, позволил сестрам взять его за руки и вести.

Когда дети дошли до забора, куст жасмина, который рос возле самой калитки, вдруг подпрыгнул и сказал:

– Бу!

– А-а-а-а! – заорал Банка.

Девочки тоже немножко заорали, но быстро перестали. Куст жасмина оказался мальчиком примерно Атиного возраста. Мальчик был одет в зелено-бурый пятнами военный комбинезон, и ко всем частям тела у него были привязаны жасминовые ветки. Очень много веток.

– С приездом, – сказал мальчик.

– Привет, – холодно отвечала Атя. – Ты типа ниндзя?

– Я Гоша, меня никто не может найти.

Атя снова взяла Банку за руку. И бросила через плечо:

– Очень хорошо. Сейчас мы заняты, а потом с удовольствием поиграем с тобой в прятки. – Атя умела так говорить – обидно, как взрослая.

Банка шел с сестрами вперед, а смотрел назад. Он видел, что мальчик-жасмин как-то завял и стоит, опустив ветки.