И тут хохлы, как тараканы
Поначалу я работал на дальнем участке, на ремонте бульдозеров «Комацу» и «Катерпиллер». Месяц пропахал, чувствую, что не ладно что-то в жизни моей старательской, значит не прижился, хотя до этого думал, что и с чертями уживусь. С чертями у меня лады, но вот с этими бесами, семейкой хохлов, полный раздрай вышел. Кум, брат, сват, зять – это была семейная мафия, в которой я был лишний и очень им чем-то неудобен. «Цэ ты нэ так робыш», «куды ты пишов», «колы вже мы вид тэбэ избавымся», «колы вже можно будэ спокийно пожрать сала», ну и т. д. Чувствую, что скоро сорвусь, и кто-то из них схлопочет по полной программе, и мне это ничего хорошего не сулит.
Тут и случись, что заехал к нам главный механик артели, хороший, с понятием мужик. Я знал, что бульдозеристов не хватает, и была надежда слинять от хохолятской семейки. После недолгой беседы, механик вошел в моё положение и, вняв моей просьбе, отправил на полигон для стажировки на Т-130. Работая на ремонте техники, ты не видишь самого процесса добычи золота, не знаешь даже, как оно выглядит, ну и, конечно, никакой романтики. Промывочный сезон едва начался, и я наконец-то оказался в нужном месте, в нужное время. Я не был бульдозеристом, но кое-какие навыки у меня были ещё с детства, когда в Казахстане, на целине мы, пацаны, гоняли на ДТ, поднимавших целину, и трамбовали в ямах силос на С-80 или С-100 в то время, когда дяденьки-трактористы дули сворованную дома и принесенную нами брагу или самогон. Опыт работы с отвалом у меня был нулевой. Но, верно говорят, что не боги горшки обжигают.
Мой будущий напарник, а пока инструктор, толканул пару отвалов породы на стол Важгерта и вылез из кабины, дальше давай сам. Он не хотел тратить на меня своё время и нервы и не ожидал, что у меня что-то получится, но для очистки совести доверил рычаги. Через полчаса машет мне рукой: «Стой, паря». У меня сердце остановилось: не сдал я экзамен. Но тот, немногословный, хмурый мужик лишь сказал: «Я в ночь выйду а ты давай в день паши и не свисти, что не бульдозерист», с тем и отбыл на попутной машине. Так вот и пошла моя настоящая, старательская работа.
«Тонет золото хоть с топорищем,
Чтож ты скис, захандрил и поник?
Не боись: Если тонешь дружище, —
Значит есть и в тебе золотник!
Пишет он второпях без запинки:
Если грязь и песок под тобой-
Знай; то жизнь золотые песчинки
Отмывает живящей водой…!
В. Высоцкий
Я подаю, толкаю отвалом золотоносную породу на промприбор «Важгерт», где её перелопатят, промоют мощной струёй воды, водяной пушки, ну а проще гидромонитором, который смахивает на гарпунную пушку китобойца. Грунт, песок и мелкая порода смоется потоком воды сквозь решётку в бункер, откуда и уйдёт по колоде на выброс. Вода смоет, унесёт всё, кроме золота, которое осядет, останется на рифлёных резиновых ковриках. Останутся самородки, золотой песок и даже золотая пыль.
Как не похоже это трудное, политое старательским потом и кровью, золото, на то ювелирное, к которому мы все привыкли. Нашему золоту ещё предстоит пройти несколько стадий очистки: сначала в артели, потом на обогатительных, аффинажных фабриках, где его доведут до кондиции, и оно уже будет в слитках и с клеймом, то есть с пробой. Трудно всё это представить, если не видел своими глазами. Я попытался хоть немного разогнать туман в глазах непосвященного человека, и, не думаю, что стоит забивать голову, описывая принцип работы золотодобывающей драги, как и зачем бьют шурфы, и как мыть золото лотком. Экскурс по специфике золотодобычи окончен.
