Оказавшись на вершине, заметил, как из-за кривой сосны выползает нечто, с огромными лапами. Это был волк. Красные глаза, шкура пепельного цвета, искривленные, словно рыболовные крючки, когти.
– Аа-а, – закричал Рюбецал, – вот ты, каким стал? Твое место в аду, убирайся!
Он еще сильнее сжал в кулаке талисман Вольфсагель. Глаза Вервольфа вылезли из орбит. Спина разломилась на две части. Из раскрытой пасти забил кровавый фонтан. Из глаз вылезла сотня тонких щупалец. Они извивались. Тянулись, все ближе и ближе к повелителю горных духов. Медлить было нельзя. Рюбецал посмотрел вниз – на оружие. До него было слишком далеко. Добежать не возможно! Что делать? Повелитель почувствовал, как нагревается талисман Вольфсагель. Он становился все горячее и горячее, пока не раскалился докрасна. Голова Вервольфа лопнула. Из нее вырвалось черное облако – пчелы. В смятении повелитель кинул в своего брата талисман. Все и вся тут же замерло. Рюбецал отошел назад. Это произошло как раз в тот момент, когда земля вокруг Вервольфа задрожала. Сверкнули яркие молнии. Послышались громовые раскаты. Пространство вокруг монстра несколько раз содрогнулось, и Вервольф провалился под землю.
– Еще немного и мне пришел бы конец. Но что это? Камень?!..
Повелитель горных духов присел и дотронулся рукой до дымящейся гранитной плиты. Под ней покоился его брат Вервольф. Рюбецал смахнул пепел. На граните был выбит странный знак: две вертикальные, проходящие параллельно друг другу полосы. Вольфсагель – древний рунический знак силы. Силы, способной защитить человека от волков и оборотней.
– Покойся в аду, братец!
Страх… то придает крылья ногам,
то приковывает их к земле…
М. Монтень
– Стоп мотор! – режиссер Томякин фыркнул. – Господин Федоров…
Треск кинокамеры прекратился. В разных концах площадки послышались тихие смешки и перешептывание.
– Ну, Василь Василич, получается полнейшая ерунда. Вы же главный консультант фильма. Какой у нас с вами был договор?
Профессор Федоров надул щеки в тот момент, когда за его спиной приподнялась гранитная плита. Через пару секунд из темного отверстия появилась голова актера, игравшего роль Вервольфа.
– Почему, простите, вам не нравится этот талисман?
– Гм-м, – режиссер повернулся к съемочной бригаде, – попрошу всех удалиться на перекур.
Присутствующие на площадке люди молча ушли. Никто из них не обронил ни единого слова. Как говорится: с судьей не спорят!
– Чем не нравится? Скажите на милость, разве в загашниках «Эрмитажа» не нашлось ничего поприличнее этой… кхе-кхе, ерундовины?
– Ерундовины?!..
Профессор поднял с земли талисман и пристально на него посмотрел.
– Глеб Георгиевич, это вовсе никакая не ерундовина, как вы изволили выразиться. Это настоящий Вольфсагель.
Томякин улыбнулся.
– Настоящий? Да я вам таких настоящих наклепать могу сколько угодно. Только скажите, сколько нужно этих самых Вольфсагелей.
– А надпись?
– Что надпись?
Режиссер забрал талисман у профессора-консультанта и стал размахивать им.
– Ээ-э, дорогой мой, такую гравировку за день в любой мастерской могут сделать.
– Нет, вы совершенно не правы! Это настоящий ключ о могилы Вервольфа. Я его сам на раскопках нашел.
– Это не факт. Мне был нужен настоящий талисман. А такую, – Томякин прищурился, – е-р-у-н-д-о-в-и-н-у, даже стыдно крупным планом снимать. Нам с вами не поверят… Кто бы вы думали, не поверит?
