– Вы меня простите, Эдуард Васильевич, – сказал я ему. – Сорвался, накричал.
Эдуард отмахнулся.
Аркадий тогда заорал, бросился обнимать Эдуарда, они аж на траву завалились. Зёму с Казбеком он, по-моему, даже больше голубей любил. Как они играли втроём, мы поражались. Аркадий изображал, типа, овцу, а Казбек – волка. А Зёма никого не изображала. Она защищала овцу-Аркадия от нападения. Казбек бегал кругами, припадал к земле, даже полз, а Зёма на все эти маневры водила головой, щурилась и слегка скалилась. Потом Казбек бросался, они схватывались, катались в траве, рычали.
А уж смена ролей… Аркадий им что-то бурчал, показывал руками, и теперь Зёма была волком, а Казбек охранял. И всё повторялось сначала. А потом эти три дурака возились на траве, толкались и барахтались.
И пятерых щенков – это же Аркадий выкормил, пока Зёма выздоравливала. Таскал их к ней, лежачей, понемногу подкладывал, потом докармливал из соски хитрой молочной смесью.
Все выжили. И Зёма выжила. Только заднюю лапу немножко подволакивает. Аркадий каким-то образом договорился с Зёмой каждый вечер брать на Веранду двух щенков. Только двух, по очереди. Может быть, отличников учёбы – Зёма уже натаскивала всех пятерых, совсем ещё маленьких, своим собачьим наукам. Или, наоборот, отстающих.
А я так и не поправил Сергея, когда он хлопнул меня по плечу: «Зёма ощенилась! Пять хвостов, десять лап!» Мгновенно всё закрутилось и так же мгновенно кончилось. И ничего не доскажешь про собачью арифметику.
Сергея не стало, и Аркадий неожиданно сблизился с Арменом. А раньше терпеть друг друга не могли, чуть что – аж искрило. Видимо, Аркадию нужен был кто-то равный по возрасту, по характеру для взаимных подколов и подшучиваний. Я никак не годился – с детства в нашей компании был младшим, а сейчас начальником стал. Не подколешь. Подшучивая над начальником по праву старой дружбы, выглядишь жалко. Аркадий такие вещи понимает.
Аркадий сел на пол возле Курая, потрепал его за мягкое брюшко.
– Без оружия ехать нельзя, – сказал он. – Глазом не успеешь моргнуть, как окажешься около овец с колодкой на шее. А с оружием мы для них заранее угроза.
– Надо ехать группой и издалека начать предупреждать выстрелами в воздух. Что бы мы сделали, услышав выстрелы? Отправили бы две группы. Незаметно, с разных сторон, чтобы не нарваться.
– Чтобы никто не нарвался, после выстрелов надо встать на открытом пространстве, а одному выехать вперёд.
– Точно! Несколько раз пальнуть в воздух у них на виду, и потом одному медленно выехать к ним.
– Нет, не к ним. В их сторону, а на полдороге остановиться. И ждать человека от них.
– Да, это будет правильно. От них подойдёт…
– Подъедет. У них же конные все.
– Подъедет. Узнает, в чём дело, и вернётся доложить старшему.
– А если пальнут издалека?
– Да, пальнуть могут.
– Делегату нужен флаг на пике, – сказал Вадим. – Это без слов понятный знак переговоров.
– Точно!
Идея с флагом сразу всем понравилась. Картинка воображаемых переговоров приобрела глубину и резкость.
– Белый?
– Нет, не белый. Мы с ними не воевали и не капитулируем. А белый флаг – мы как бы сдаёмся. Это предварительное признание своего заниженного статуса.
Вадима хлебом не корми, дай мудрёное что-нибудь завернуть.
– Зелёный? Они же мусульмане. Покажем свои добрые намерения.
– Нет, зелёный нельзя, – сказал Ильяс. – Это получается, что мы к ним подмазываемся. Сразу минус.
