–Сеньор Магеллан, – спрашивает его кардинал Фонсека, – Вы португалец, долго служили португальской короне. Что заставило Вас изменить родине и перейти на службу королю Испании?
–Я не изменник, – гордо отвечает Магеллан и подробно рассказывает о жестоких нравах, царящих в португальском войске и на португальских кораблях, о зверствах, чинимых невежественными португальцами в Индии, о том, что служба честных воинов и мореплавателей не ценится в королевском окружении, и сам король Мануэль лично выставил его, Магеллана, из страны.
Магеллан умолкает, и вперед выходит Руи Фалейро. С глобусом и картами Фалейро убеждает Высокий королевский совет, что западный путь к Молуккским островам существует, он короче и выгоднее восточного.
–Ваше королевское Величество, Ваши Преосвященства, члены королевского совета, – заявляет Фалейро, – величайшая несправедливость в том, что Португалия присвоила себе власть над островами пряностей. Известно, что наш святейший отец, римский папа, разделил области владения Португалии и Испании, проведя границу по меридиану в Атлантическом океане. Но Земля – это шар, если продолжить святейший меридиан, то он пройдет через Западный океан. Мной, королевским астрономом и картографом, проведены вычисления по моему собственному точному методу. Вот они, мои вычисления, сведенные в таблицы…
Фалейро продемонстрировал эти таблицы, испещренные цифрами.
–…Так вот, согласно моим вычислениям, Молуккские острова, острова пряностей, лежат в океане на восток от Меридиана, находясь, таким образом, в сфере владения Вашего Величества. Они ждут испанских мореходов, эти острова! – с пафосом закончил звездочет.
Хуан де Аранда был краток.
–Я представляю на Совете знатных и благородных коммерсантов и купцов Севильи, тех, чьим трудом прирастает богатство и благосостояние Вашей короны. За время пребывания в Севилье сеньор Магеллан завоевал наше доверие. Он человек чести и долга. Ныне он связан узами брака с семьей нашего уважаемого гражданина Диего Барбозы, узами, освященными церковью. Сеньор Магеллан – добрый и ревностный католик, истово соблюдающий все каноны церкви, и граждане Севильи готовы принести свои деньги, дабы свершилось то благородное дело, которое сеньор Магеллан изложил, если на то будет добрая воля Вашего королевского Величества, – и Аранда низко поклонился королю Карлосу.
***
Пигафетта встает рано и опрометью направляется в гавань, где днем и ночью кипит работа: снаряжается, готовится к плаванию флотилия адмирала Магеллана. Пигафетта никогда еще в жизни не был в морях, ему хочется узнать всё об этих огромных кораблях, стоящих в гавани Севильи, и он целый день шныряет среди сотен работающих людей, задает бесчисленные вопросы, его прогоняют, чтобы не мешался, но маленький итальянец настойчив и неутомим. Он все подробно записывает в книжечку, которую носит с собой, ему нужно держать отчет магистру Родосского ордена Филиппу Адану.
Кораблей всего пять, они далеко не новые, несколько раз побывавшие в Новом Свете, с облупившейся краской на бортах и потрепанными парусами. Их наскоро купила Индийская палата у фламандских и испанских купцов во исполнение Капитуляции короля Карлоса.
«Флагманский корабль, тот, которым будет командовать сам капитан-генерал Магеллан, – записывал Пигафетта, – носит имя „Тринидад“ („Святая Троица“), он весит восемь с половиной тысяч арроб (сто десять тонн), но это не самый большой корабль. Самый большой – это „Сан-Антонио“, он весит девять тысяч арроб, и капитаном его назначен Хуан де Картахена. Командовать третьим кораблем – „Консепсьоном“ весом семь тысяч арроб – будет Гаспар де Кесада. Два остальные корабля – „Виктория“ и „Сантьяго“ – еще меньше, и капитанами их король утвердил Луиса де Мендосу и Жуана Серрано».
