Освоение русскими кольского Заполярья - страница 22

До переселения, ближе к промыслам, чтобы заработать на семьи, крепкие мужики уходили на тресковый промысел в Колу еще в конце зимы. Путь был трудным, на преодоление которого сейчас уйдет несколько часов, продолжался неделями пешком. Такие переходы до Колы и дальше на промысел могли стоить здоровья, а то и жизни. Но и отсюда ходить на Мурманское побережье тоже было не близко, на парусном судне, надо было пройти около 60 км по извилистому Кольскому заливу, а там еще по морю до места лова. Ясно, что уходить приходилось на длительный срок, а то и на несколько летних месяцев, жить в тесных времянках в антисанитарных условиях. Заботиться о жилищах не было времени, все оно уходило на ловлю и обработку рыбы. Как говорили поморы: «Жизнь наша на станах хуже каторги».

Единственное фото рыбака-помора Александра Илларионовича Житких с паспорта.

Поэтому в конце XIX века, точная дата неизвестна, прадед Илларион Антонович Житких с семьей переселился из Колы в Териберку. Основная причина уехать на суровое побережье была близость к рыбным местам и возможность при этом жить с семьей, а не уходить в станы на долгое время. К 1883 году он колонист Териберки, затем гражданин Териберки. В 1894 г. имел в Териберке дом, 4 овцы, 3 оленя, шняку и 3 карбаса. Был членом Териберского церковно-приходского попечительства. В 1883 г. Женился на дочери мещанина г. Колы Сусловой Марии Степановне. Детей было семеро- Александр, Наталья, Михаил, Елена, Анна, Дмитрий, Гавриил. Жизнь поморов на промыслах была настолько опасной, что даже из больших семей доживали до старости далеко не все. В Териберке Илларион потерял троих сыновей, кто погиб в море, кто на первой мировой войне. Трагически сложилась судьба одного из них – Дмитрия. Шняка, на которой он рыбачил с поморами, в районе Семи островов при шторме перевернулась, но рыбаки смогли выкарабкаться на ее киль. Проходившие мимо рыбаки спасли всех, но психика 18-летнего парня не выдержала, он помешался.

Помочь ему было нечем и его отправили в больницу г. Архангельска. Там он еще заболел тифом и уже почти выздоровел, когда его навестил друг детства Александра Житких – А. Симаков.

С 13 лет они оба «зуйками» пошли в море. Поморские зуйки – это ребята, выполнявшие подсобные работы на промыслах, наживку ярусов, уборку, приготовление еды, топку печей и т. д. Симаков по какой-то причине оказался в Архангельске, навестил Дмитрия в больнице и накормил его консервами с хлебом, что категорически нельзя было делать. Как говорила наша мама, после этого случая мир не забрал нашего деда Александра и Симакова. Писатель В. И. Немирович-Данченко, посетивший колонию в Териберке на четвертом году ее существования писал о некой семье: «У нее (колонистки Житких) было трое сыновей. Один из них умер, другой замерз в Гаврилове, а третий во время зимнего промысла был унесен на льдине в океан».9

О том, что поморы были беззащитны перед силой стихии, повествует событие в море 3 апреля 1936 года.

Воспользовавшись хорошей погодой, 3 апреля рыбаки на своих судах с раннего утра вышли на ловлю трески. Метеослужба была еще довольно слабой и никакого прогноза о возможном шторме не дала. Перед выходом в море рыбаки обычно обращались за советом и прогнозом погоды к старым и опытным в морском деле поморам. У них была примета переждать апрельские шторма, как они говорили «благовещенскую погодку». Шторма приходили иногда до 7 апреля, праздника Благовещенья, иногда после, но, как правило, налетали в этот период при переходе погоды от зимы к весне. Но в те первые дни апреля никаких признаков ухудшения погоды даже старейшины не заметили, уж очень хорошая она стояла.