От 350 до 0 - страница 12

В один из вечеров, выхожу из больницы, иду на стоянку, звонит телефон. Это – Крис – сотрудница службы опеки, с которой мы работали, когда встал вопрос опекунства над Ники.

– Сэм, добрый вечер, – здоровается она.

– Привет, Крис, – приветствую я её. Мы даже сдружились с Крис, пока я оформляла опеку над Ники.

– Сегодня к нам обратилась Мэг, заявляет свои права на Ники. Собирается идти в суд за возвращением прав себе, – сообщает она мне.

– Ты сказала, что мы переехали? – настораживаюсь я, зная, что от Мэг ничего хорошего ждать не приходится.

– Да. Я уже передала ваше дело в Аннаполис, так что мне пришлось ей сообщить, – немного виноватым тоном отвечает Крис.

– Поняла, – отвечаю я, очень мягко, потому что не могу винить Крис за её работу. – Спасибо, что сообщила, – благодарю я её за то, что она предупредила меня. О приходе Мэг лучше знать заранее.

Мэг – это мать Ники. За восемь лет она появлялась регулярно. Нет, Ники её не интересовала. Всегда она приходила ради денег. Они разведены с Алексом, но родительских прав она не лишена, ограничена, но не лишена. У меня опека над Ники до её восемнадцатилетия. Теперь Мэг, наверняка будет манипулировать опекунством, чтобы получить денег. Наркотики для Мэг дороже дочери, наверное, дороже вообще всего.

– Если позволишь, дам тебе совет… – с осторожностью говорит Крис. – Удочери Ники. Тогда Мэг лишится всяких прав, – предлагает она. Я на мгновение зависаю.

– Поговорю с Ники, и решим вместе с ней. Спасибо за совет. Это важно для меня, – благодарю я её. Мы прощаемся и я еду домой в раздумьях: «Я с Ники восемь лет, она мне, как дочь. Но последние потрясения сказываются на её состоянии. И она только-только стала приходить в себя…». Вопрос о том, как она воспримет новость, что я хочу её удочерить, я даже мысленно не могу задать самой себе.

– Я дома, – говорю я громко, войдя в квартиру.

– Привет, – здоровается Ники, выходя мне навстречу из своей комнаты. – Друзья позвали меня погулять. Могу я сходить на пару часов? – спрашивает она.

– Да. Но сначала нам надо поговорить, – говорю я, проходя в квартиру.

– О чём? – интересуется она, тоже проходя в гостиную.

– Объявилась Мэг, грозится судом о возвращении себе родительских прав, – говорю я, внимательно глядя на Ники.

– Но, ведь, мой опекун ты? – растерянно спрашивает она.

– Да, но мои права временные. Мэг может через суд попробовать аннулировать мои права. Это, конечно, не сработает, да, и, думаю, ей это не надо. Просто пытается вымогать деньги…

– И что нам делать? – с надеждой спрашивает Ники.

– Вообще-то… – начинаю я, и запинаюсь. Такое волнение накатывает на меня, что дыхания не хватает закончить фразу. – Я хочу удочерить тебя, – с замиранием в сердце, произношу я.

– Удочерить? – снова растерянно спрашивает она.

– Да. Тогда Мэг лишится прав совсем, – твёрдо говорю я. Ники молчит. От этого мне не по себе. – Подумай, и потом вернёмся к этому… – предлагаю я ей.

– Да, нет. Я согласна, – как-то торопясь, отвечает она.

– Отлично, – говорю я с улыбкой. И чувствую такую радость, что, кажется, вот-вот меня разорвёт. «Хоть Ники и держит дистанцию, но для меня она стала родной за эти годы…» – с невероятной теплотой думаю я.

Следующий день – мой выходной. Так что я еду в опеку, подавать документы на удочерение. Ожидание в очереди, затем долгая процедура оформления, много бумаг, вопросов и разъяснений, занимает это не один час. Но, когда я отдаю заполненные и оформленные документы специалисту, то чувствую какое-то предвкушение, будто это станет для нас с Ники новым этапом. Это и радует, и пугает меня одновременно.