Решил попробовать стишок сочинить. Залез в машину, взял ручку и бумагу. Начал мысли набрасывать. И так не клеится и эдак. Никак четверостишие не получается. Начали замерзать ноги. Наконец, через полчаса было готово два четверостишия. Я очень надеялся, что это похоже на сонет. Ну, на какой-нибудь маленький сонетик. Потому как, руки мои, уже писать не могли, закоченели.
Я снова постучал в ворота. Открывать мне не спешили. Однако я не стал опять лупить по воротам, а спокойно дожидался, когда у хозяина появится время меня выслушать.
– Ну что молчишь, в врата глазами косишь,
Надумал речь произнести?
Иль жалость проявить попросишь,
И снедь тебе сюда снести?
Не слышал я, как хозяин к воротам подошёл. Я от неожиданности бумажку со стихами своими выронил, а она от ветерка под ворота нырнула, на его сторону.
– Написал я сонет. Маленький, но написал. Он на бумажке, а она под ворота улетела. Я так-то не всё помню. Может сами прочитаете?
Хозяин вытолкнул бумажку наружу.
– Сия писулька почерком корявым
Тобой сонетом названа?
А ну-ка вслух прочти, кудрявый,
Пока не улетела в лес она!
Ну да, не каллиграфический у меня почерк. Но я его понимаю и мне достаточно. Обидно стало. Мало того, что у ворот час держат, так ещё и в невежестве обвинять надумали. Если сейчас не откроет, вышибу его ворота, нафиг, на последнем литре бензина. И со злостью прочитал свой литературный труд:
– Привет мужик, из-за забора!
Ты на ночлег меня пусти,
Прими сонет, мой миг позора,
За скудность фраз меня прости.
Душой и телом заблудиться,
В окрестностях имения твоего,
Мне суждено, дай кров, еду, воды напиться
И путь скажи до дому моего.
Ворота тихо распахнулись, и я увидел молодого мужчину, лет тридцати пяти, с красивой острой бородкой. Она, бородка, сразу бросалась в глаза. Ещё на лице была улыбка, чёрные глаза тоже улыбались. Хозяин развёл в сторону руки и произнёс:
– Ну что ж скрывал ты, о мой друг
Что силою стиха владеешь?
Добро пожаловать в наш круг!
Пойдём со мной, нутро согреешь.
– Да я, как-то и сам не знал. Видимо очень замёрз и со страха, придумал. А что, правда хороший сонет вышел?
Хозяин не отвечал, а молча шёл передо мной к дому. Наконец, мы поднялись на высокое крыльцо, и мужчина распахнул передо мной дверь. Мы зашли.
– Здесь сени, друг, вода и мыло
Сухое полотенце есть,
С дороги ты, что б чисто было
И чтоб за стол на вече сесть.
Он показал мне на умывальник. Я с удовольствием последовал его совету и уже через минуту мы вместе вошли в дом. Передо мной предстала интересная картина.
В большом зале, посередине, был установлен здоровенный дубовый стол. За столом сидело человек тридцать. Все- мужчины. Возраста разного, от двадцати до шестидесяти, полагаю. Все отменно одеты. В момент, когда мы вошли, они все разом перестали жевать и посмотрели на меня. Вы, наверное, скажете, что я трус… Затряслись поджилки-то. Вроде как ничего страшного я не увидел. Ну сидит тридцать человек за большим столом, заставленным блюдами с пищей. Ну едят, молча, даже не чавкают и тут… Тридцать пар глаз уставились на меня… Да. Наверное, я трус…
– Решил друзья, в наш круг, сегодня,
Заблудшего поэта пригласить,
Прошу принять, ведь он нам ровня,
Дать кров ему и накормить.
Это мужик, открывший мне ворота, представил меня собравшимся, стало быть.
Все тридцать лиц одновременно начали улыбаться. Вам было когда-нибудь страшно, от того, что смотрящий на вас улыбается. А тридцать смотрящих? Мне было. Захотелось добежать до машины и уехать отсюда подальше, пока не кончится бензин. Но в этот момент, из-за стола встал мужчина лет сорока, очень прилично одетый. Костюм тройка, платочек в кармашке. Симпатичный такой мужчина. В то время, как остальные принялись жевать дальше, он обратился ко мне:
