От Игарки до Вселенной - страница 17

В подарок 8-му Чрезвычайному Всесоюзному съезду Советов ребята собирались везти свою книгу. Такова версия бывших игарчат. Действительно, 9 из этих фамилий мы встречаем в списке авторов и участников книги. З. Метельская писала рассказ «Наш выходной день», но в книгу он не вошел (но у нее, как отмечали, были литературные способности, к тому же Зина была активной пионеркой, участвовала в различных кружках). О трех делегатах – Худоногове, Манькове и Беляниной Вере – никакими данными мы пока не располагаем. С. Перевалов тоже вспоминает: «Я, Ф. Дзюба, В. Вдовин, М. Белянина, Н. Окладникова и еще кто-то шестой в Игарском пионерском клубе по специальной программе готовились в Москву». Секретарь Красноярского крайкома партии П. Акулинушкин обещал прислать за ребятами самолет, чтобы доставить северян в столицу. Но съезд открылся без игарских пионеров, самолет так и не прилетел. Говорили, что на трассе была плохая погода, помешала вьюга. Не знали ребята в занесенном снегами заполярном городе, что тогда над всей страной выла уже стальная вьюга, и что вскоре она превратится в настоящий ураган, а их книга, которую они составляли с чистым сердцем, неожиданно примет в этом участие.

В истории с поездкой не все понятно. Почему отправлялся Веревкин, хотя редактором книги был Климов? Или школьники должны были ограничиться агитационным приветствием и только отчитаться о том, что книжка написана, а рукопись привез бы позже сам редактор?

Дело могло быть и не в самолете, а в политике. Очень важным был для Сталина этот съезд, любое отклонение от задуманной режиссуры умаляло величие действа. К тому же за 5 месяцев до этого прошел громкий процесс над троцкистами, а сейчас готовился второй, который должен был состояться через 1—2 месяца.

Как бы там ни было, в начале января 1937-го рукопись повез в Москву один Климов. Он побывал на приеме у генерального секретаря ЦК ВЛКСМ А. В. Косарева, который заверил, что ЦК возьмет шефство над детской книгой. 16 января Климов уехал в Ленинград к Маршаку и через две недели писал оттуда родным: «Выпускают ее к 20-летию Октябрьской революции – как подарок годовщине, как образец нового творчества в детской литературе». По словам Климова, книга произвела фурор в литературных кругах, Маршак привлек самые лучшие силы издательства, а сам автор предисловия к детской книге стал «модным» человеком среди местных журналистов.^>49

Все это происходило в зловещем отблеске судьбоносных событий: в Москве в течение последней недели января гремел суд над участниками так называемого «параллельного антисоветского троцкистского центра», 27 февраля при выходе из зала заседания очередного Пленума ЦК ВКП (б) были арестованы Н. И. Бухарин и А. И. Рыков. Это положило начало безудержной волны массового психоза, репрессий, «критики и самокритики» в обязательном порядке.

В ореоле славы и известности Климов в марте возвращается в Игарку. Здесь, далеко от столицы и закулисных интриг в коридорах власти, было, как это ни парадоксально, еще страшнее. «Мы, школьники, не знали, фамилии каких деятелей будем завтра вычеркивать из учебников, чьи портреты будем снимать со стен», – вспоминает об этом времени С. Перевалов. Одурманенные умелой пропагандой, ослепленные верой в вождя, люди писали в «Большевик Заполярья» (как и всюду по стране), выступая с поистине изуверских позиций:

«УСТЬ-ПОРТ, 27 января (по радио). Зимовщики Усть-Порта, прослушав сообщение о начавшемся процессе над бандой троцкистских выродков, наймитов фашизма – Пятаковым, Радеком, Сокольниковым, Серебряковым и др., выражают свое негодование и презрение к этим продавшимся мерзавцам, к заклятым врагам трудящихся и просят Верховный суд расстрелять гадов… А. Балдин.