Однако вдвоем мы не остались. Дверь распахнулась и к нам зашла Анжела. Она выучила привычки мамы, знала, что та не любит ждать, и, видимо, как только матушка вошла в мой кабинет, кинулась сразу же заваривать кофе. Причем, судя по запаху, умудрились где-то достать любимую мамой корицу. Или держала ее всегда, на вот такой, всякий случай?! Секретарша молча поставила поднос с чашками на стол и удалилась.
– Она научилась варить кофе? – фыркнула мама, кивнув в сторону закрытой двери, за которой скрылась Анжела. – Скажи: ты с ней тоже спишь или держишь из-за альтруистических соображений?
– Что значит "тоже"?
– Ну, помнится твой отец изменял мне со своей секретаршей. Банально до безообразия.
Я с сожалением пожал плечами, а затем, изогнув с усмешкой бровь, решил сменить тему и поинтересовался:
– В Испании похолодало?
– Нет, там прекрасно.
– А какими тогда судьбами?
– Я соскучилась, – улыбаясь лишь краешком губ, ответила мама. – А еще Стасик перенес процедуру на более ранний срок. Завтра иду к нему.
Ах, как я сразу-то не догадался. Стасик – это мамин пластический хирург. Вот уже почти десять лет этот докторишка наживается за счет мамы... ладно, язвлю. Станислав Сергеевич, бесспорно, профессионал. Добросовестный и терпеливый.
– Что на этот раз?
– Подтяжка век.
Я закатил глаза:
– Ты и так прекрасна!
Мама улыбнулась:
– Нет пределов совершенству.
Я не стал спорить с родительницей, потому как это бесполезно, у мамы не так много радостей в жизни, а модернизация себя уверенно держится на первом месте. Даже внучка ее так не радует. Хоть мама ее, безусловно, любит.
– А чего ты сюда приехала, а не домой? - спросил я. – Аглая была бы рада...
– А Аглая с этой, с няней? - последнее слово Инесса Леонидовна произнесла с явной брезгливостью.
Да, не сложились у них отношения с Серафимой. Невзлюбили друг друга сразу, как увидели. Слишком уж они схожи по характеру. Обе сильные. Волевые. Одна вечно поучает другую. У няни преподавательский стаж, как веский довод, у мамы – родительский и семейный опыт, которых у Серафимы нет.
– Кстати, – мама взяла в руку чашку с кофе, – в твоей фирме работают чересчур дерзкие девушки.
– Это ты о чем? – задал я логичный вопрос, удивляясь ее словам.
– Ты их по объявлению что ли набрал? – хмыкнула мама, вскинув подбородок.
Я рассматривал ее маникюр, пытаясь сосредоточиться на ответе, потому что вообще не понимал, что она желает от меня услышать.
– Кирилл, я, кажется, с тобой разговариваю, – серьезным, даже строгим тоном, произнесла мама.
– А что не так-то? Тебе нагрубила уборщица за то, что ты прошлась по мокрому полу? Так, извини, конечно, но Наталья Владимировна со всеми строга. И да, она новенькая. Предыдущая уволилась, кстати, именно после конфликта с тобой. Мама, – сложил я ладони домиком, – прошу тебя, не затевай скандалов с моими подчиненными… Так непросто потом найти нужных людей.
Мама фыркнула, ну, кажется, плевать она хотела на мою просьбу. А я готов был посыпать голову пеплом, потому что знал – Инесса Леонидовна в гневе страшна. И судя по тому, как пылал ее взгляд, до разбора полетов не далеко.
Мне скандалы на фирме не нужны были, я всячески пытался создать для себя и сотрудников здоровую атмосферу, но мама… Боже, она появлялась подобно фурии и весь наш деловой мир в офисе летел к чертям. И, кажется, не было счастливее человека в момент, когда ее самолет покидал взлетно-посадочную полосу, превращаясь в маленькую точку в голубом небе. И как бы я не обожал свою родную маму, но порой в ее отсутствие, действительно, было легче, причем всем.
