Он глядит на себя:
- Чё не так с моим стилем? Рубаха постирана, джинсы – ништяк!
Надо признаться, и правда, зачётный прикид. Без выпендрёжа, без лишнего лоска, опрятно, со вкусом одет.
- Это не объяснишь…, - я жалею теперь, что ступила на эту дорожку. Но идти по ней буду, пока не упрусь, - Без обид, окей?
Броник отстал от нас. Нюхает что-то на тротуаре. Он любознательный, но осторожный. Такое чувство, что город пугает его.
- Да понял, не дурак, - отвечает Сергей севшим голосом, - Как там в песне поётся? Я те не пара, херовая запара.
- Как ты ни крути, нам не по пути! Мы с тобой не пара, прости! – напеваю в полголоса.
- Во-во, - ухмыляется он.
Какая-то жалость берёт. Но я не хочу поддаваться! С мужиками встречалась по разным причинам. Желание секса, потребность души. А здесь ни того, ни другого! Наверное, просто период такой? Ещё Ленкин развод… До сих пор ощущаю себя так, как будто сама развелась.
- Эй, Броник! Сюда! – подзывает собаку.
- Не забудь пробиотики, - во мне просыпается доктор.
Серёга кивает:
- Ага. Я на машине. Тебя подвезти?
- Да нет, у меня ещё встреча поблизости, - решаю соврать.
Он глядит на букет, на меня:
- Ну, бывай. Если чё, я на связи.
Пару секунд провожаю глазами его и собаку. Какая-то тяжесть внутри. Как ни странно, я буду скучать. По кому из них больше? Не знаю. Но, увы! Не судьба. И на этом участке пути наши взгляды расходятся.
6. Глава 4. Сергей
Мне было 17 во время первой чеченской. В 18, как и положено, пошёл отдавать свой долг Родине. О́тдал. Комдив говорит:
- Ты лучший из роты. Пойдёшь дальше служить?
Ну я и ответил:
- Пойду.
Пацаном был. Что я тогда понимал? Стрелять научился, физ-форма на уровне, энтузиазма хоть отбавляй. Нас отправили в гущу. В самое пекло. Такого я там насмотрелся. На фоне царившего хаоса, впрочем, сумел полюбить. Девчонку, чеченочку. Та ни в какую! Но тело-то просит любви. Переспал со связисткой. Горячая баба. Её пользовал старший по званию. Но и мне доставалось с лихвой. Помню, когда расставались, я ей оставил письмо. Адрес свой и фамилию. Вдруг отыщемся после?
Только год, по касательной тронул. Даже пару наград заслужил. Домой прикатил на побывку. Мать встретила радостью. Плакала долго, уткнувшись мне в грудь. Новости слышала, назад не хотела пускать. А я подписался! Нарушить контракт, значит, срок заработать. Уж лучше война, чем тюрьма. Это сейчас понимаю, что лучше...
Мы жили втроём. Мать тянула нас с братом. Батя в сугробе уснул, когда мне было десять лет. Он хороший был, добрый! Но пьющий. Так что трудился я с детства. Как тринадцать исполнилось, сразу пошёл на завод на полставки. Жили в деревне, чинил трактора, помогал мужикам. Бабам вёдра носил за еду. Лишь бы мать хоть чуток отдохнула! Было больно смотреть, как она надрывается. Брательнику пять, совсем ещё дохлый. Жрать просит, как желторотый птенец.
Помню, ходили до матери разные дядьки. Но свататься не торопились. Так, чем помочь, подсобить! Ну, и любились, конечно. Ей даже влетело за это. Среди «ходоков» затесался женатый мужик.
Так вот, я служил по контракту. За три года многое выучил, и армия стала родной. Уже не себя учил, прочих салаг, которые к нам попадали. Стрелять, обращаться с оружием, воспитывал выправку, навык бойца. Мужиков, в общем, делал! Всё ждал, когда брат подрастёт. Хлопотал, чтобы после призыва направили к нам. Не успел... Тут вторая чеченская. Я, как воинский чин, опалённый огнём, был направлен туда по приказу.
