– Я не смог спасти тебя снова, – прохрипел Сет, продолжая нажимать на спусковой крючок, хотя револьвер уже только щелкал вхолостую. – Даже здесь, даже в собственном бреду я не могу спасти тебя.
Когда прогремел последний выстрел, видение растаяло, словно его и не было. Остался только запах пороха и пустые гильзы, блестящие в песке. Сет остался один в наступающей темноте пустыни, сжимая бесполезный револьвер.
Он откинулся на спину, глядя в небо, на котором начали проступать первые звезды – холодные, равнодушные свидетели его агонии. Сознание ускользало, унося его в темноту, и Сет почти с облегчением отдавался этому течению, готовый наконец встретиться с братом по-настоящему, а не в предсмертном бреду.
И тогда он услышал это – едва различимые звуки музыки, доносящиеся издалека. Басы, пульсирующие, как сердцебиение, женский смех, звон стаканов. Сет рывком сел, напрягая слух. Не галлюцинация. Звук был настоящим, таким же настоящим, как револьвер в его руке и песок под ногами.
С трудом поднявшись на ноги, он побрел на звук, огибая высокую песчаную дюну. Каждый шаг давался с трудом, но музыка становилась всё отчетливее. Преодолев последний подъем, Сет замер на вершине дюны.
В долине перед ним, освещенное неоновыми огнями, стояло огромное здание с мигающей вывеской: "Дважды крученые сиси".
Сет опустился на колени и запрокинул голову к усыпанному звездами небу.
– У тебя действительно отличное чувство юмора, – прошептал он.
Ночь растекалась по асфальту чернилами, заливая трещины и выбоины. Неоновая вывеска "Дважды крученые сиси" вспыхивала в темноте, окрашивая лица людей в алые и синие тона. Сет Гекко остановился в двадцати шагах от входа, наблюдая за фигурой вышибалы – массивной, словно вырезанной из камня.
Воздух вокруг бара густел от сигаретного дыма и запаха дешевого виски. Тяжелый бас музыки прорывался наружу каждый раз, когда дверь открывалась. Тогда на асфальт выплескивался желтый свет, а вместе с ним – обрывки смеха и разговоров. Кружили байкеры.
Гекко поправил воротник пиджака . Охранник заметил его приближение, глаза мгновенно сузились.
– Куда собрался, приятель? – проскрипел он, перегораживая дорогу.
– Внутрь, – ответил Гекко, стараясь придать голосу беззаботность. – Промочить горло после долгой дороги.
Вышибала хмыкнул, окидывая его оценивающим взглядом.
– Не сегодня. Мы не пускаем случайных путников. Это место для своих, понимаешь? Для дальнобойщиков и байкеров. Киски тебя сегодня ждут в другом месте.
– Киски? – Гекко усмехнулся. – Разве здесь не бар? Я ищу выпивку, а не компанию.
– Слушай внимательно, – вышибала наклонился, от него пахло смесью пота и ментоловой жвачки, – я сказал "нет". Не заставляй меня повторять.
Гекко оценил ситуацию. Слишком много ран, слишком мало сил. Он отступил, чувствуя непривычную горечь поражения.
– Как скажешь, здоровяк. Твоя территория, твои правила.
Он отошел к парковке, опустился на капот старого красного "Доджа", напоминавшего машину, на которой они с Ричи колесили по пыльным дорогам Техаса. Те дни казались теперь другой жизнью – безумной, яростной, полной адреналина. До того момента, как все пошло наперекосяк в "Крученные сиси".
Гекко закурил, вдыхая дым, вспоминая прошлое. Солнце, пустыня, дорога. Брат за рулем, радио на полную громкость, пистолет под ремнем и ощущение, что весь мир принадлежит им.
