Отблеск - страница 36

– Безусловно, заинтересован! Поэтому я собирался пробраться в Центр!

– Почему пробраться? – не понял Гай.

Хеб рассмеялся, вспомнив встречу с агентами службы безопасности, и еще он был рад, что они, не сговариваясь, ушли от тяготившей, да, что там тяготившей, – пугающей их темы. Подробно рассказал Гаю об инциденте с агентами спецслужбы, но не стал говорить, что уже после встречи с Карлом у него зародились подозрения насчет своей судьбы, и он изменил решение и решил не возвращаться в Центр. Он, почему-то, решил, что Гаю этого лучше не знать, и не потому, что не доверял коллеге. Тот выслушал Хеба со вниманием, и ему было не смешно.

– Служба безопасности, говоришь!? – он нахмурился, покачал головой. – Это вмешался, как мне кажется, наш куратор! Господин Сол! В высших сферах что-то замышляют!

– Скорее суетятся, не понимая, что здесь происходит, – предположил Хеб. – Анклав, это не просто отгороженная от всего остального мира территория, здесь постоянно что-то происходит, меняется! Меняется непредсказуемо, непонятно для нас, поэтому и страшит!

– Непонятно? Как с оружием, которое не действует?

– Добавь, непонятный эксперимент с электроэнергией!

– Эксперимент ли? – проговорил с сомнением Гай. – Больше напоминает сбой системы.

– Очень уж продуманный сбой! Обесточились и батареи и аккумуляторы, а потом все вернулось к норме, как это понимать?! – Хеб наполнил чашки свежим чаем. – «Сбой», четко синхронизированный с не стреляющим оружием, не действующей парализующей инъекции! – добавил, уточняя. – На меня не подействовала совсем, а на агентов не с должным эффектом, сам видел! – отхлебнул горячий напиток. – Я думаю, это только начало!

– Изучают перед нападением? – спросил Гай с тревогой, и Хеб не понял, говорит он серьезно или шутит. – Что с нас взять? Всю планету? Недра?

– Гай! – возмутился Хеб. – Неужели ты считаешь, что цивилизация, достигшая такого технического уровня, нуждается во всем, что ты перечислил? Представь такую картину! – он сделал паузу, подбирая убедительные слова. – Мы обнаруживаем племя дикарей застрявшими в каменном веке! Нас, пришельцев из иного мира, дикари встречают враждебно, а почему? Потому что вождь племени настроил так соплеменников, сообщив, что чужеземцам очень нужны их залежи кремния, для изготовления топоров и призывает готовиться к битве с врагами охочими до чужих сокровищ! – посмотрел на грустно улыбнувшегося коллегу. – Что, не убедил?

– Тогда объясни феномен с твоим двойником? Согласись, весьма жестокий эксперимент! Если это эксперимент…

– Жестокий!? – Хеб, подумал, отрицательно покачал головой. – Вряд ли! Скорее не понятный нам! – внимательно посмотрел на чем-то раздраженного Гая. – Сам же говорил, что нас изучают! Возможно, – это один из вариантов изучения, и не по тому, что ОНИ жестоки и коварны, просто никогда раньше не встречались с подобным! Оглянись вокруг! Мы, люди, сами себя зачастую не понимаем, хотя живем всего в часе полета, друг от друга, чего говорить об иной цивилизации, развивающейся, возможно, по совершенно иным законам и в иной ситуации! – поднял глаза на коллегу. – Мне думается, что это никакой не эксперимент, скорее похоже на сбой программы…

Гай неожиданно с силой стукнул кулаком по столу. Его лицо исказилось гневом и злостью.

Изучают нашу реакцию!? Изучают нас?! Сбой программы?! – почти прокричал он. – Видел бы ты больных детей в лечебнице! Детей, которые не могут сами передвигаться! Нет света! Нет воды! Не работает канализация! Невозможно приготовить пищу! Провести процедуры! – бешено взглянул на Хеба. – Темнота! Плачь! Крики! Представил? – сделал паузу, продолжил, не глядя не коллегу, сбавив накал. – В психиатрической лечебнице не лучше! Они же беспомощнее детей!.. Хотя живут в своем мире, и до наших забот им дела нет… В чем-то счастливее нас, обремененных жизненными заботами… – Он резко оборвал речь. На лице появилось досадливое выражение. Проницательный Хеб, прекрасно все понял. С уважением и состраданием смотрел на Гая. Всегда веселого, ровного в отношениях и надежного Гая. Это оказалась маска, терпеливо носимая им, скрывающая глубину его трагедии, не пускающая посторонних в кровоточащую душу. Он положил ладонь на его руку, сжал.