— Вовсе ты… ой, простите… вы ни в чем не виноваты! — возмутилась баронесса Рейнер. — Они первые начали!
Герцог остановил ее тем же полным власти и достоинства жестом, что и стражников.
— С вашего позволения, подробности этого инцидента мы обсудим в более удобной обстановке.
Я мысленно поежилась. С одной стороны, хорошо, что и нас расспросят — надо же что-то противопоставить обвинениям стаи сколопендр. С другой — не понравился мне холодок в его голосе. И все же — мне не в чем себя винить! — я распрямила плечи и подняла голову.
Герцог повернулся ко мне:
— Говорят, императорский отбор — это возможность девушкам проявить себя без оглядки на титул и богатство. Но вы не думали, что подобные случаи — это тоже своего рода «проявление» себя? И если кто-то оказался настолько беспечен или бестолков, что не смог защититься…
Я приподняла бровь. Он улыбнулся — совсем не так, как только что улыбался герцогине. Широко и открыто, хотя была в этой улыбке и изрядная доля ехидства.
— Признаю, меня учили противостоять боевым, а не бытовым заклинаниям.
Да как же у него получается улыбаться так, что у меня сердце заходится, а в животе разливается тепло?
— И все же я настаиваю. — Он посерьезнел. — Точнее, император настаивает и проинструктировал на этот счет всех во дворце, что не только испытания, но все происходящее здесь — часть отбора. Потому что не бывает действий без последствий.
— Бездействия тоже, — вмешалась баронесса Рейнер. — Если бы баронесса Асторга не вмешалась…
— Прошу вас, — не дал ей договорить герцог. — День чудесен, как и дворцовый сад, но они вместе взятые не могут сравниться с обществом таких прекрасных барышень. Давайте прогуляемся до моего кабинета, наслаждаясь природой и обществом друг друга, а уж там вернемся к делам.
3. 3
Он вопросительно посмотрел на меня. Сообразив, что последует за этим взглядом, я обеими руками прижала к груди учебник, заслоняясь им, будто щитом, и отступила на полшага.
Герцог едва заметно улыбнулся, точно моя реакция его позабавила. Повернулся к баронессе Рейнер.
— Обопритесь на мою руку, милая барышня.
Я медленно выдохнула, пытаясь понять, что за странное сожаление кольнуло в груди. Ведь только что казалось: обопрись я на его локоть — и забуду, как дышать, потому что, встретившись с ним взглядом, я словно бы заново ощутила упругие мышцы под ладонями, заново услышала стук его сердца — чересчур быстрый.
От неожиданности, наверное, немудрено пульсу зачастить, когда в тебя с размаху влетает незнакомая девушка, да еще и прилипает обниматься… В животе снова разлился жар. Как же меня этак угораздило!
Баронесса, впрочем, тоже не торопилась принимать подставленный локоть.
— А разве нам можно?
— Можно что? — поинтересовался герцог, и в подчеркнуто вежливом тоне мне почудилась ирония.
Нет, просто я не могу забыть той околесицы, что несла, вот и кажется, что он тоже помнит и ищет повод посмеяться.
— Ну… прогуливаться с мужчинами.
— Вы изучили правила…
Он не договорил, откуда-то из-за кустов раздались крики. Еще через пару мгновений возникшая словно из воздуха стража сопроводила под белы руки двух барышень, за одной волочились оборванные оборки юбки, у второй была изрядно попорчена прическа.
— Сочувствую вам, герцог, — не удержалась я, провожая их взглядом. — Обеспечивать безопасность, когда во дворце больше сотни приглашенных, не считая дополнительных слуг, и гостьи то и дело норовят устроить женские бои в грязи… — В следующий миг я вспомнила, что у меня самой, пусть и невольно, рыльце в пушку, и добавила, в который раз зардевшись: — Прошу прощения. Я вовсе не хотела усложнять вам работу.
