Дамы покидали Труар-холл с облегчением. Уже в дормезе леди Лорейн поделилась с дочерью содержимым записки:
– Я от души поблагодарила виконта за гостеприимство и посочувствовала его финансовым делам. Судя по тому, как он принял единокровную сестру и мачеху, дела в Труаре плохи с того самого дня, как скончался мой дорогой муж!
Валенсия удивленно улыбнулась, а вдовствующая виконтесса улыбнулась ей в ответ:
– Детка, я двенадцать лет была хозяйкой этого дома. Поверь, твой отец был прекрасным человеком, жаль, слишком верил в своих детей. Я была рада ненадолго окунуться в прежнюю атмосферу, повидать старых знакомых и узнать кое-какие новости, но прощать Вилли такое обращение со мной и тобой… Даже если принц не заметит тебя в толпе невест, король найдет для виконтессы минимум графа, а значит, ты всегда сможешь предложить виконту Труару табурет за своим обеденным столом!
Тут дамы дружно рассмеялись, припомнив ситуацию, которая сложилась однажды на Новый год. Единственной гостьей, сидящей на табурете, оказалась сестра хозяина дома!
Дальнейший путь дамы проделали без происшествий. Их древняя карета не привлекала внимания грабителей, да и будем честны – красть у них было нечего. Потертыми платьями не соблазнились бы и в дурном квартале, а разные мелочи вроде набора гребней из кипариса или фарфоровой пудреницы с расколотой и аккуратно склеенной крышечкой принял бы разве что старьевщик.
Когда их рыдван остановился у ворот королевского дворца, стражники сделали зверские лица – простолюдинам запрещалось останавливаться тут, чтобы не портить видом бедных экипажей благородный вид. Но в окно выглянула усталая женщина и сказала:
– Дочь виконта Труара на отбор для принца Лэйвана!
Стражники тотчас подобрались, и один, вежливо склонившись, попросил:
– Леди, нам бы цветок увидеть…
В окно тут же высунулось запястье с завитком, и ворота были отворены, а к мажордому отправлен специально приставленный к воротам мальчишка.
– Последняя, похоже, – шепнул стражник постарше младшему, закрывая ворота.
– Как последняя? Говорили ж, дюжина будет? – удивленно моргнул тот.
– Так утром же сразу две приехали! Не сюда только, а к западным воротам!
– А… – бессмысленно протянул младший. – А кто приехал-то?
– В газете прочитаешь! – попытался отмахнуться старший, но младший насел:
– Ты уж скажи, а то вдруг невесту не узнаю! Неприятности всему караулу будут!
– Учителка приехала, строгая такая, мисс Джесси Кэббот, из пансиона какого-то. Ты ее сразу узнаешь – похожа на ту леди, которая за принцессой ходит и наставления ей читает.
– Поди, такая же скучная?
– Ну не скажи! Малх рассказывал, что взглядом его ожгла так, что аж сердце в пятки ушло. Строга!
– А вторая кто?
– Вторая… Эх, вторая веселая девица из припортового квартала! Энни-Лакомка зовут.
– Так, погоди… – у молодого зарозовели скулы, – невеста же, того, невинной должна быть!
– Лекарь ее осмотрел, говорит, невинна, – пожал плечами старший стражник. – Да ей и лет-то не то двенадцать, не то тринадцать. Говорят, самая младшая из всех. По-серьезному-то ей бы только-только учиться дом вести да пироги печь, а вот!
