___
[2] Хопеш – разновидность холодного оружия с клинком серповидной формы
4. Глава 3
Обратно во дворец я летела, злость и раздражение только подстёгивали. Про усталость даже не вспоминала. Бесят, как же они меня бесят, эти напомаженные, напыщенные индюки. Мало того, что нет почтения к моему королевству и моей земле, так ещё и пришлось убить из-за этих… этих… прынцев, чтоб их подняло и…
Я понимала, что злюсь и на себя тоже, три турана, три взрослых сильных хищника, откуда они в этих местах? Но не это важно, а то, что их пришлось убить. Поздно мы заметили опасность. Пришлось — это было единственное оправдание, но сердце ныло. Нас с детства воспитывали в любви к живому: и меня, и моих теней. Это необходимость. Магия смерти коварна, она развращает, убивает в тебе человека капля за каплей. Мне нужен якорь, тот, кто будет удерживать меня от разрушения себя и мира вокруг.
Счастье, если будет таким якорем муж. Для моей мамы якорем была я, для её матери и моей бабушки — её возлюбленный муж, но она ушла раньше его. Для прадеда — его возлюбленная жена и королева. Он ушёл вскоре после неё, не смог жить даже ради дочери, а про внучку даже не узнал. Мама жила ради меня и для меня. Нет, ей повезло, и она любила и уважала отца, но их брак был ровным, тихим. Мне же только предстояло найти свой якорь.
Жить в мире с природой – это, можно сказать, девиз и необходимость на острове Итрара, и королевстве Итрат. Разлом диктует свои правила. Да, его обнесли стеной серого камня, но вот только это ничего не меняло. Магия в моем королевстве была под запретом, мы старались обходиться без неё. Нет, бытовые заклинания, конечно, использовали, но большинство жителей и так были лишены искры. Разлом будто тянул все потоки в себя и только магия смерти его останавливала, стабилизировала. Он словно замирал. Но любой всплеск вблизи вёл к одному и тому же итогу: разлом просыпался и из него лезли твари.
Перед глазами все ещё стояли испуганные, недовольные, злые лица моих женихов. И три мёртвых тела красивых, сильных и молодых туранов. Если бы я заметила их раньше, могла бы увести их подальше от старой Ивы, не оскверняя могилу предка смертью. Можно было не вмешиваться, только меня вгонят в гроб вначале мои министры, а следом и политические скандалы с другими странами. Не было у меня выхода. Но сердце ныло и вкус смерти я чувствовала очень остро.
Ворвавшись во дворец, я увидела толпу своих советников, что рассерженной стайкой рванули ко мне.
— Патриция, как хорошо, что вы вернулись! Прибыли почти все женихи, — высокий голос министра раздражал, этот пухлый низковатый мужчина разговаривал на удивление визгливым голосом. — Сегодня же состоится торжественный приём в честь дорогих гостей… — он запнулся, увидев моё выражение лица.
— Моя королева, что случилась? — первый советник был всегда более проницателен, да и знал меня с детства.
— Пошлите людей к старой Иве. Пусть заберут тела туранов и похоронят как положено, — проговорила сквозь сжатые зубы.
— Пэтти? — он умудрился вложить и вопрос, и переживание в одно моё имя, и тот поток вопросов, что последовал бы за ним.
В ответ я просто отрицательно мотнула головой. Не сейчас.
— Меня не беспокоить, — уже направляясь в свои покои, крикнула на ходу, отрезая все вопросы, нравоучения и политические игры министров. Мне нужно было побыть одной.
Тени следовали за мной, отрезая все поползновения в мою сторону. Они понимали, что может случиться беда, и защищали скорее министров от меня.
