«Допрыгалась. Господи!..».
Дочь его еще не поняла, что произошло, побежала в свою комнату.
«Сказать ей, мама ее в больнице?»
Только так подумал, тут же отбросил этот вариант.
Позвал ее, спросил, чем она там занята. Затем только до него дошло. Ему надо ведь позвонить на скорую помощь, узнать, куда его Валентину они увезли. Телефона долго там не брали. Аркадий уже их мысленно послал подальше. После какого-то уже счета, наконец, взяли трубку. И узнав, что это звонит Аркадий Максимович, тот обстоятельно изложил ему, где сейчас находится его жена, в конце не удержавшись, упрекнул уважаемого в городе, Аркадия Максимовича.
– Да она пьяная была, дупель. Что же так с женою, Аркадий Максимович? Строже с нею надо было. Она ведь у вас хронически больна, а тут еще с ее больными бочками…
–Ладно,– перебил того, Аркадий. – Что надо мне делать?
– Сегодня ничего не надо, а завтра, Аркадий Максимович – поезжайте в областной город – адрес у вас теперь есть. Вот и узнаете там. Сочувствую я вам, но у нее со здоровьем очень плохо. Как бы, не оперировали ее больные бочки. Если операцию она не выдержит – я вам, Аркадий Максимович, заранее сочувствую. Очень ей плохо.
Отключившись от телефона, Аркадий заглянул в комнату, чем сейчас занята дочь, позвал ее.
– Оль, иди ко мне. «Беда, бедою, а жизнь продолжается»,– подумал он еще, прижав к груди подбежавшую дочь. – Давай серьги твои примерим. Нитки пора уже снять. Тихо только, не дергайся, пока продену их на мочки твои. Как? Дискомфорта не чувствуешь?
– Как это, папа?
– Ну, не больно тебе? Удобно?
– Нет. Можно, папа, я в зеркало еще посмотрю. Красиво, папа. Спасибо. Мама порадуется и не будет на нас кричать. Да, папа?
– Видимо, да, дочь. Теперь она уже на нас, думаю, не будет кричать. Пошли в ресторан. Там и покушаем, попьем сока твоего любимого. Идем?
Когда они шли по площади, дочь все требовала, чтобы он послушал ее песню, о красной шапочке, а встретив по пути кого-то из знакомых Аркадия, просила посмотреть на ее серьги.
– Папа мне их купил. Красивые, да?
И шли они дальше через площадь к ресторану. По пути, только сейчас обратил Аркадий, как ее дочь разительно не похожа на Надину дочь. Та была светлая, как и он, а эта, была совсем другая. Черные волосы, глаза, конечно, Валины. Да и эта печать недовольства на ее лице, смотрящие будто на этот мир, со злобой и с не доверием… а на губах, то и дело вспыхивали ухмылки, точно, как у его жены. Еще на кого – то она смахивала? Аркадий, припомнил вдруг – такое лицо, даже вдруг споткнулся на ровном месте, от прозрения. Точно, она была похожа, на Виктора, но, Аркадий даже не дал эту мысль до конца развиться. Отбросил, как не состоятельность.
«Это смешно даже. Он же с Валей дальний, дальний родственник. Чего это я. Больной совсем?..»
Отбросив сомнение, поднял дочь на руки, прильнул к ее щекам.
– Моя. Моя ты.
– Папа, как я тебя люблю.
После таких слов признаний, что делать Аркадию? Он расплакался. Ну, бывает иногда это с людьми, но, почему же этот поступок он совершает на виду у всех? Она ведь по неопытности, воспримет, что это она его огорчает. Он должен был знать об этом. Она дернула его за рукав пиджака, быстро-быстро зашептала.
– Папа. Я ведь люблю тебя. Почему ты плачешь?
В порыве нежности, Аркадий схватил ее в охапку, крепко прижал к груди, шепнул.
– Это я от чувств, дочь. Я тоже тебя люблю.
Поставил ее на ноги, сказал нарочно весело.
