– Ты предпочитаешь бродить потом в мокром?
– Понимаю, тебе не привыкать щеголять голышом среди толпы.
– Где ты видишь толпу? – иронично огляделся Растон. – Здесь никого. А я, так и быть, сохраню твой секрет. Вот уж не подумал бы, что тёмная стесняется.
Не то чтобы меня легко можно было раззадорить. Я не привыкла терять голову.
Просто вдруг осознала, что мы здесь одни. И... в принципе, это отличный вариант подразнить светлого. А то и оставить на его отвратительно белоснежных крыльях парочку тёмных пятнышек.
Ну... что ж. Скинув походный рюкзак, я тоже начала беззаботно раздеваться.
Только в отличие от Растона, бельё оставила.
Потому что в женщине должна быть тайна и интрига. И попытки угадать и представить гораздо сильнее цепляют воображение, чем открытая картина.
Наверное.
Потому что меня открывшаяся картина очень даже цепляла. Просто удовольствие для глаз – водить взглядом по безупречным изгибам, твёрдым мышцам.
Которого я, разумеется, не собиралась ему показывать.
Растон же совершенно свободно меня рассматривал. Светлые волосы колыхались под лёгким ветерком, пока он аккуратно складывал брюки.
– Какой вид отсюда открывается! – произнёс, отчего-то безумно смущая.
– Какой? – хмыкнула я, приподняв бровь.
– Прекрасный! – уверил Растон, пробежав по мне расфокусированным взглядом. – Какие горы!
– Холмики? – я подняла руки, убирая ленту с волос.
Разгадать, подкатывает ли он ко мне, или что-то задумал, не получалось. Значит, пусть любуется тонким кружевным бельём, тем приятнее будет его обломать.
– Какие же это холмики? – усмехнулся Растон. – Огромные горы и долина.
Повинуясь нехорошему подозрению, я обернулась. И обнаружила тот самый пейзаж – потрясающие горы.
Да он издевается! Это кто кого дразнить собирался! Вот... гад белобрысый!
Не успела я выдать ответ, Растон нырнул в прозрачную воду с того самого выступа.
Проследив за чётким полётом тренированного тела, я мягко слетела на крыльях, в отличие от Растона, не поднимая волну брызг. И плавно вошла в прозрачную, освежающую воду.
Тело наполнилось приятной негой. После жары прохлада воды действовала успокаивающе. Вода не была холодной, в ней можно было расслабиться и дрейфовать. Что я и делала, чуть выгнувшись.
Волосы раскачивались на волнах вокруг головы, а я поглядывала на безупречно голубое небо, листья деревьев наверху. Расправленные крылья помогали держаться на поверхности.
Растон продолжал плавать, спрятав свои, и я усиленно старалась не следить за точными, уверенными гребками, за рассекающим воду сильным телом.
Поднырнув, заплыла под водопад. Здесь стояла влага, по камням стелился мох, брызги напитывали воздух, создавая совершенно особенный дух.
Снизу что-то коснулось ноги – я так расслабилась, что дёрнулась от неожиданности.
Рядом вынырнула голова Растона. Я открыла рот для заготовленной колкости, но он успел раньше. Приложил палец к губам, показывая молчать.
В доли секунды подхватил меня и взмыл над водой, не вылетая из-под водопада.
Один взмах крыльев – и мы оказались на покатом валуне, торчащем посередине скалы.
Тревога, ощущение опасности молниеносно разлилось под кожей, заставляя сконцентрироваться, обострить все органы чувств.
Я упиралась спиной в мягкий мох. Обнажённый Растон прижимался ко мне, буквально вминая в стену.
Под мокрой, прохладной после озера кожей ощущался жар, дыхание сделалось тяжёлым, чуть хриплым. Я подняла к защитнику лицо.
