Сонливость все сильнее и сильнее набрасывалась на Кольку, он боролся с ней, как с супостатом, тер нос, широко раскрывал глаза и даже разок ущипнул себя, и скорее всего именно из-за этого процесса борьбы прозевал тот момент, когда скрипнула входная дверь и кто-то вошел в дом.
– Дежурный? Очень хорошо. – Это был незнакомый Кольке человек в кожаном пальто. – Кто из руководства присутствует на службе?
– Никто не присутствует, – отозвался Колька. – Домой оно уже пошло, времени полвосьмого вечера на дворе.
Голос у пришедшего был начальственный, и, по-хорошему, следовало бы вскочить и вытянуться в струнку, но Колька этого делать не стал. Ни фуражки, ни погон у посетителя не имелось, а значит, смело можно было его отнести к штатским. А раз так – пошло оно все в баню.
– Ты один, что ли, здесь? – возмутился посетитель. – Вот же тут у вас бардак, а? И где этот бардак происходит? В подразделении системы МВД!
– Не один я здесь, – возмутился Колька. – Оперативник на месте, как и положено. А вы вообще кто такой, гражданин? Документики предъявляем!
Человек повертел головой, как бы возмущаясь Колькиной наглостью, и, достав из кармана красную книжечку, развернул ее перед его носом. Юноша изучил текст и усвоил, что перед ним стоит целый полковник ФСБ по имени Полянский Кирилл Петрович. Нельзя сказать, чтобы Кольку сильно перепугал этот факт, но градус нахальства он решил все-таки приуменьшить. Хоть это и не его непосредственное начальство, но представитель в высшей степени серьезной структуры.
– Проникся? – невежливо осведомился у него Полянский. – Зови своего оперативника и вызванивай начальника.
– Не надо никого вызванивать, – раздался голос Пал Палыча, спускающегося со второго этажа. – Вы можете рассказать мне всё, что у вас случилось, все необходимые допуски у меня есть.
Спокойный, как всегда, оперативник протянул Полянскому руку, сообщая свое имя-отчество. Полянский недовольно поджал губы, видно, привык к другому обхождению, но протянутую конечность потряс, также представившись.
– Прямо здесь рассказывать? – Фсбшник огляделся вокруг себя. – Может, пойдем в кабинет?
– А чем здесь плохо? – пожал плечами Пал Палыч (без особой нужды посторонних на второй этаж пускать не любили, на то были особые причины, Кольке пока неизвестные). – Ну и потом, если вы приехали сюда сами, да еще и вечером, значит, дело срочное, и, видимо, не слишком обычное.
– Кхм, – кашлянул Полянский, явно чем-то смущенный. – Ваша правда, и срочное, и необычное. Ваш адрес дал мне генерал Вяземский, сказал, что все это по вашему профилю, уж не знаю, что конкретно он имел в виду.
– Вяземский? – Пал Палыч поднял брови, судя по всему, эта фамилия была ему знакома. – Если так, то да, скорее всего дело по нашей части. Так что стряслось?
– Дети пропали, – вздохнул полковник. – Трое мальчиков, малыши еще совсем, лет по восемь.
– Плохо, конечно, но при чем тут мы? – удивился Колька и умолк, встретив укоризненный взгляд оперативника.
– Давно пропали? – Пал Палыч достал из кармана пиджака (форму тут никто не носил. Как сказал Кольке Герман, когда тот на второй день службы опять пришел в кителе – «Баловство это. Заканчивай») блокнот и короткий карандашик. – Где, когда, при каких обстоятельствах?
– Сегодня днем. – Полянский насупился. – На Пречистенке, прямо из школьного двора. А вот как – это в голове не укладывается совершенно.
