Ученый повернулся в их сторону, и Семенов взглянул на него с легким удивлением. Будучи историком и подготовленным агентом, он довольно неплохо разбирался в лицах, мог определить поведение человека по его походке, манере речи, так же он имел некоторое представление о том, что иногда называли ''историческим профилем''. И, по всем его ощущениям, подошедший к ним с Иваненко человек имел именно такой профиль.
В аккуратно причесанных волосах человека местами проглядывала седина, стеклянные очки с длинным шнурком, больше напоминали пенсне, а аккуратно причесанные волосы, борода и бакенбарды, по мнению Семенова, вышли из моды примерно к началу революции 1917 года, равно как и несколько витиеватая манера выражаться, присущая представителю старой русской аристократии, которую он приметил, едва человек начал говорить.
– Валерий Данилович, голубчик, – широко улыбнулся ученый, подойдя к Иваненко, – рад, весьма рад вас здесь видеть, вы нас редко балуете визитами, добавил он с легкой укоризной.
– Дела, дорогой Василий Прокопьевич, все дела, спасу от них не стало в последнее время, – к удивлению Семенова, в тон ответил Иваненко. – Собственно о делах, – легким кивком головы указывая на Семенова, – разрешите вам представить….
– Как же, как же, – перебил Василий Прокопьевич, с еще более широкой улыбкой повернувшись к Семенову и пройдясь по нему изучающим взглядом, от которого тот немного поежился: показалось, что его по частям разложили на рабочем столе и вот-вот поднесут микроскоп…
– Как же, как же, Дмитрий Борисович, – повторил он с сильным волнением, а затем, схватив обеими руками руку несколько ошарашенного таким подходом Семенова, с энтузиазмом ее потряс, – вас то мы, можно сказать и ждем!
– Ждете? –удивленно переспросил Семенов
– Да, голубчик, именно так! – воодушевленно продолжал Василий Прокопьевич. – Я, вот буквально недавно, имел возможность изучить вашу анкету, личное дело, результаты тестов, последние вот прямо, минуту назад и, смею вас заверить, вы идеально подходите по всем параметрам….
Иваненко деликатно прокашлялся.
– Да, верно, верно, – покосившись в его сторону, немного смущенно добавил ученый, – видите ли, батенька, к стыду своему должен отметить, что я, будучи натурой увлекающейся, забываю порой о манерах….
– Честь имею представиться, – сложив руки по швам, он слегка склонил голову, – Демьянов, Василий Прокопьевич, профессор, кандидат наук, выпускник…, а, впрочем, это уже не важно, – перебил он сам себя.
– Василий Прокопьевич является нашим главным ученым и создателем устройства, которое вы перед собой видите, – вмешался Иваненко.
– И что это за устройство? – осторожно спросил Семенов, с легкой опаской взглянув на на одно из кресел, вокруг которого парили металлические диски.
– А этого, дорогой мой, в двух словах не расскажешь, – с еще более широкой улыбкой сообщил профессор Демьянов. – Началось все с некоего господина по имени Франц Месмер и его увлечения магнетизмом…
Иваненко прокашлялся чуть более отчетливо.
– Однако же, – продолжал Демьянов, на сей раз покосившись на полковника с легким неудовольствием, – любезный Валерий Данилович чуть ранее сказал мне, что время у нас поджимает (какая ирония!), посему постараюсь посвятить вас в предмет беседы по возможности кратко, – последнюю фразу профессор произнес с легким сожалением.
– Итак, Дмитрий Борисович, как по – вашему, что есть душа, сознание?
