Своим именным больничным пропуском мне козырять не приходится, потому что часы свободны для посещений и у меня есть хвост в виде Марины, которая, к слову, подошла к визиту в больницу очень тщательно: рубашку расстегнула на три пуговицы, на ресницы наложила два дополнительных слоя туши, а на щеки - свежие мазки румян.
И я зря беспокоилась, что в мое отсутствие Дима будет скучать: возле его кровати обнаруживаются две плотно надушенные посетительницы, чьи лица кажутся мне смутно знакомыми. По-моему, они тоже учатся с нами. И пусть я совсем не ревнива, но от неожиданной картины все равно становится неприятно.
- Малыш, - завидев меня, застывшую в дверях с пакетами, Дима ослепительно улыбается и предпринимает попытку подняться. Правда, тут же морщится и снова валится на подушки.
- Привет, - я быстро подхожу к нему и, игнорируя притихших блондинку и брюнетку, целую его в щеку. - Как самочувствие?
- Немного лучше, но все равно болит. Юль, это Сабина и Кристина, они пришли меня проведать. Это Сабина вызвала скорую и тебе позвонила.
Охх, Живцова. Может, Сабина эта от перитонита твоего будущего мужа спасла, а ты сразу клыки наточила.
- Я Юля, - натянув на лицо благодарную улыбку, поворачиваюсь к девушкам.
- Моя невеста, - подсказывает из-за спины Дима, отчего я начинаю улыбаться более естественно.
- Спасибо, что ты мне позвонила тогда, Сабина. И за то, что вызвала скорую.
Вряд ли наше с Мариной появление привело девушек в неописуемый восторг, но и враждебно настроенными они не выглядят. Немного высокомерными и смущенными - да, но за три года, проведенных в Москве, я к таким лицам уже привыкла и даже выработала иммунитет. И кстати, очень сомневаюсь, что эти девахи - коренные москвички.
- Все в порядке, - царственно кивает идеально уложенными волосами блондинка и переводит взгляд на Диму: - Поправляйся, Дим, мы с Викой пойдем.
- Спасибо, что зашли, девчонки, - кивает мой жених и машет им вслед рукой.
- Навоняли-то духами, - фыркает Марина, когда дверь за посетительницами захлопывается. - Как в «Летуаль» пришла.
Пахнет и правда ядрено, поэтому я приоткрываю окно, после чего начинаю распаковывать пакеты с едой.
- Это бульон с курицей и овощами, - объясняю Диме, ставя банку на тумбочку. - Я его процедила. А это смородиновый морс.
- Ты у меня такая хозяйственная, малыш, - улыбается Дима и гладит меня по ноге. - Как ты уживаешься с папой?
От этого невинного вопроса сердце делает кувырок и падает в желудок. Да что это за реакция такая?
- В порядке, - бормочу я, комкая в руках пустой пакет. - Мы столкнулись только с утра на кухне, а после он уехал. Ах, и кстати, он просил передать, что заедет к тебе ближе к вечеру.
- Да, папа звонил, - беззаботно откликается Дима. - Должен подъехать в течение получаса.
При упоминании визита Молотова притихшая Маринка начинает дышать громче, а я беззвучно скриплю зубами. Что за час пик такой? Встречаться с Диминым отцом мне совсем не хочется. В смысле я бы предпочла дать им возможность побыть вдвоем.
- Мы побудем совсем недолго, чтобы вам не мешать.
- А разве мы вам помешаем, Дим? - озабоченно осведомляется Марина. - Мы как мышки посидим.
Собственно, с этого момента уже можно начинать притворяться мышами, потому что дверь распахивается и на пороге палаты в шлейфе слюнособирательного парфюма появляется Молотов-старший. То ли в больнице дверные проемы низкие, то ли в Барвихе чересчур высокие, но отчего-то именно сейчас я в полной мере оцениваю его рост. Под метр девяносто.
