Телефон у меня раскалился от звонков, которые я стойко игнорировал до поры до времени. Работа требовала моей крови и участия. Трижды звонила мама. Пришёл отчёт от вездесущего Базилио.
Особых сомнений не оставалось: никаких тайн или заковык. Машка действительно была дочерью той самой Полины Селезнёвой, что трагически погибла полгода назад на пешеходном переходе. Спешила куда-то, нарушила правила движения, пыталась перейти на красный свет, за что поплатилась жизнью.
В опекунах числилась Алиса Селезнёва, видимо, старая карга, ну, или бабушка Матрёшки – так я это решил буквально сразу, испытывая к неизвестной женщине вполне понятную неприязнь: ребёнок её с языка не спускал. Таинственная тётя Иа в отчёте не всплыла, и поэтому ещё предстояло узнать, что за всем этим кроется. Я искренне надеялся, что ребёнка она не выкрала.
Как бы там ни было, вглядываясь в сухие буквы отчёта, для себя я решил: вне зависимости от результатов теста, возьму шефство над Матрёшкой, чтобы никакие ослихи Иа не смели вот так просто выдёргивать малышку из привычной среды и не взяли за правило сбагривать её незнакомым мужикам. Мало ли с кем ещё спала красивая Полина и с кем фотографировалась? Может, там целый фотоальбом достижений.
Нет, я думать так не хотел, но всё же невольно злился: что у этой ненормальной фурии на уме было, когда она вручила ребёнка совершенно незнакомому человеку и свалила? Это нужно совсем души не иметь. И где, спрашивается, эта самая Алиса, если до сих пор не хватилась малышки?
Вопросов у меня было много. Ответов я пока не знал, но собирался выяснить все белые пятна на карте этой странной истории, что в голове моей укладываться никак не желала в стройную картину событий.
К вечеру меня ждал сюрприз-испытание: Машку высыпало.
– Надо к врачу! – запаниковал я, разглядывая на свет красные пятна на мордашке, руках и так далее. – Вирус какой-то подхватили, что ли…
– Не надо к вачу, – испугалась Матрёшка. – Это аллегия! На шоколад.
– А зачем же ты его трескала! – взвыл я, бегая по комнате и не зная, куда себя деть. Нет уж, пусть как хочет, а врач жизненно необходим. А вдруг это опасно? Как-то я не собирался становиться виновником всяких ужасов, что невольно лезли в голову и уходить оттуда не желали.
– Ну как ты не понимаешь, папа? – тяжело вздохнул ребёнок. – Это же вкусно!
И столько неподдельной тоски прозвучало в Машкином голосе, что я остановился, замер и задумался над неразрешимым вопросом: что делать?
– Давай учиться печь блинчики! – предложил ребёнок, но я точно был сыт по горло всем, что на голову мне свалилось. Без блинчиков.
Врача на дом я всё же вызвал и успокоился, как только милая женщина средних лет с добрыми глазами и пухлыми щеками уверила меня, что смертельной опасности нет, но с пищевыми экспериментами нужно быть поаккуратнее.
– Сразу видно, что папочка. Оставили вам ребёнка на день-два? – улыбалась мне эта милая женщина всепрощающей улыбкой. – Мамочка бы уследила, а с папочками постоянно проблемы. Но вы не переживайте, всё будет хорошо. Примите антигистаминное, я вам хорошую мазь выпишу. А после – обязательное обследование. Возможно, выявятся ещё аллергены. У детей часто такое. Тут важно не упустить и контролировать, – журчала она успокаивающе, и я как-то успокоился почти.
Таблетки и мазь мы купили в ближайшей аптеке. Пришлось таскаться вместе с Машкой. Я представить не мог, как оставлю её одну в большой квартире, где куча опасных предметов и слишком острых углов.
