— Как мама? — спросила подруга, заказав нам по чашке кофе.
— В порядке. Всё, в общем, как обычно — осень кончилась, началась зима… — Я вздохнула. — Рассказать особо нечего. А у тебя как дома?
— Да тоже обычно.
Над столиком повисло молчание. Дни, которые мы провели порознь, стали вечностью, хотя на деле причиной было не это. Раньше мы могли говорить о чём угодно, теперь я подменяла правду ложью. Алия тоже что-то недоговаривала, я это чувствовала.
— Что у тебя с Владом? — спросила я осторожно.
Она вскинула голову, и на несколько секунд во взгляде появилась враждебность.
— Давай не будем об этом говорить?
— Значит, ты продолжаешь с ним встречаться?
Подруга промолчала, отвернулась и сделала вид, что наблюдает за молодым человеком у кассы. Я всё поняла.
— Не хочу, чтобы мы с тобой снова поссорились, Аль.
— Давай тогда и не будем.
— Ладно. Просто будь с ним осторожнее. Он не такой, как…
— Яна. — В её голосе появились жёсткие нотки, напомнившие мне, кто её отец.
Я сделала вид, что закрыла рот на замок. Да в конце-то концов, она должна сама понимать, что делает! Это меня, дуру, никто не предупреждал, когда я начала встречаться с Владом, что он такое. Когда я поступила в универ, он учился на последнем курсе. Высокий, светлоглазый, он с лёгкостью мог добиться любой девушки. Но пригласил на свидание меня. Разумеется, я и поплыла, как идиотка. Теперь сама не могла понять, что в нём нашла помимо улыбки американского «короля выпускного».
Кофе нам принесли быстро, ещё и набор крохотных пирожных-макарон в придачу.
— Вкусно, — сказала я, взяв одно. — М-м-м… Кажется, у меня кокос.
— А у меня ореховое. — Алия тоже откусила пирожное. — Как ты себя чувствуешь? Выглядишь неплохо. Какой у тебя уже срок, получается? Почти два месяца?
Я едва не подавилась. Божественное пирожное потеряло вкус и застряло комом в горле. Сделала большой глоток кофе, и он камнем провалился в желудок.
— Да. А так… хорошо всё.
— Маме сказала?
Я отрицательно мотнула головой. Трясина вранья затягивала глубже и глубже, стоило только начать. За последний час я соврала Алие столько раз, сколько не соврала за всё время дружбы. И, что самое ужасное, она верила мне.
— Скоро живот видно будет. — Подруга взяла ещё одно пирожное. Откусила. — М-м-м… — Она закатила глаза и протянула вторую половинку мне. — Вот это вообще супер. Кажется, ваниль. Попробуй.
Я не хотела, но всё-таки взяла и сразу же запила кофе.
— Представляешь, какая ты будешь под конец курса? — продолжила Алия. — Так… Это какой месяц будет? Декабрь, январь… — Она начала загибать пальцы, а я обхватила чашку, стараясь не думать, что скоро Карим начнёт подозревать неладное.
Сколько времени у меня в запасе? Месяц? При выписке меня предупредили, что в ближайший год думать о детях не стоит. Но в жизни же всякое случается.
— Ты о чём задумалась? — вернула меня Алия в реальность. — Представила себя на восьмом месяце?
— Почему на восьмом? — Я вспомнила её подсчёты. — А, нет. Просто… Расскажи мне лучше, как в пятницу всё прошло? Мне теперь перед Крупским на коленках с зачёткой ползать придётся или есть вариант, что он смилостивится?
— Не знаю. Но вообще ты сделала глупость, что уехала. Могла бы рвануть после его пары.
Я выразительно посмотрела на неё. Могла бы. Но только в том случае, если бы решение принимала я. А так меня никто не спрашивал, и я об этом не жалела. Ни об отсутствии выбора, ни о том, что провела эти дни с Каримом. В особенности о том, что провела их с Каримом.
