И вроде ничего такого, но… Я насторожилась. Может, Ксения изначально знала, что все вокруг — сценарий не по Станиславскому?
— Боялся, что украдут, — Островский жадно притянул меня к себе. Горячая рука прожигала талию. Голова тут же закружилась! — Да и Женечка у нас человек не публичный. Правда, любимая?
«Любимая»… Меня так даже муж никогда не называл. Стало горько и тоскливо.
— Правда, любимый! — зачем-то выпалила я, а потом еще и улыбнулась Островскому. Пауза затянулась, как вдруг Ксения воскликнула:
— Горько молодым! Горько!
— Горько! — присоединился Роб, стуча своей длинной тростью о пол.
Я поймала взгляд Снежки. Она была напряжена, переводила внимание с меня на Алексея. Секунды тянулись долго, я в растерянности думала, как вежливо отказать гостям.
Вдруг Островский жадно смял мои щеки, а после накрыл мои губы своими. Горячо и бескомпромиссно! Так, что коленки подкосились, а над головой бабочки запорхали! Меня никто и никогда так не целовал… Я даже забыла, что делает это почти незнакомый мужчина.
Когда Островский отстранился, я, пошатываясь, провернулась к гостям. Лишь на секунду, крохотное мгновение, мне показалось, что Ксения испепеляет меня взглядом полным жгучей ненависти и презрения. Но стоило моргнуть, как та снова улыбается. Видимо, показалось…
****
— Что значит «у меня нет фото с девичника»?! — голос Островского звенел на весь дом. От рыка сердце из груди вырывалось.
— Ну… — Снежка в ужасе пятилась назад. А за спиной ее караулил Бес. Как цербер — всегда наготове. — У меня был парень, мы нехорошо расстались — изменил!
— Мне. Плевать, — красный, как рак, Островский грубо сорвал с себя галстук и отшвырнул в сторону. — Где фото?!
Прижимая к себе Анечку, я вжалась в диван. Мечтала, чтобы вспышка гнева нас никак не коснулась.
— Так я и рассказываю! — Снежка уже почти рыдала от страха. — Он мне изменил, я его ноутбук со всеми вещами в окно выбросила.
— И, — из ушей Алексея уже почти шел пар, а волосы на голове встали дыбом и напоминали ежик, — там были фото?
— Нет же! Ой… — Снежка вдруг вписалась в Беса. А он, несмотря на ее застенчивость, с места не двинулся. Прожигал взглядом Островского, в нем так и читалось: «Обидеть девочку не дам!». Ну, подруга за бугая и спряталась. — У него остались мои ключи от квартиры. Он пробрался, когда я была на работе, и учинил полный беспредел! Фото все перерезал, телефон с ноутбуком разбил, одежду выбросил, цветы в горшках разбил…
— Ты в полицию обращалась?! — Бес, черный от злости, повернул подругу к себе и встряхнул. — Его посадили?
— У нас дом доисторический, там камер нет. Никто из соседей его не видел. Даже дело заводить не стали, — Снежка прижалась к Бесу и зарыдала в голос. Тот же с радостью обнял ее своими огромными ручищами. Я даже дышать перестала. Боялась, что раздавит.
— Мне плевать на твою «Санта Барбару», Снежана! — резкий удар кулаком по столу и объятия распались. Пышущий гневом Островский никому спуска не давал. — Мне. Нужны. Фото.
— Они были только у меня и Снежаны, — подала голос я несмело. Решила, что меня с ребенком Островский не тронет, а подруге и так хватит. После таких криков кошмары до конца жизни будут сниться. — Мои Андрей выбросил. Говорит: «Пошлятина какая-то!», а у Снежки… Ну, ты слышал…
Схватившись за голову, мой муженек осел прямо на пол. И звуки издавал страшные. То ли ругался, то ли в отчаянье рычал. Но всем вокруг стало не по себе. Даже Анечка затихла и молча на меня таращилась. Мол: «Мама, что вокруг вообще творится?!».
