— Да ты уже мокрая, Катенька! — хрипло дышит мучитель мне в ухо, проводя аккуратно и бережно сквозь трусики по набухшим половым губам. — Уверен, ты уже сама хочешь, чтобы я тебя трахнул!
— Умоляю, не надо... Я ведь ещё девственница. Пожалуйста, что угодно, только не это! — всхлипываю горько, захлёбываясь слезами и понимая, что мои мольбы и просьбы уже не подействуют, но храня последнюю надежду, что этого монстра вдруг остановит факт, что я ещё невинна.
Глазами Сергея
— Умоляю, не надо... Я ведь ещё девственница. Пожалуйста, что угодно, только не это! — Катя всхлипывает так жалобно, испуганно и несчастно, что даже у меня внутри всё обмирает.
Да что за херня? Рыком дёргаю податливое дрожащее тельце на себя, впиваясь взглядом в зарёванное лицо с зажмуренными веками, из-под которых градом катятся огромные слёзы, оставляя мокрые дорожки на мертвенно-бледном лице. Пухленькие яркие губы закушены почти до крови. Невольно тянусь к ним пальцем и провожу нежно, едва касаясь, но девчонка вздрагивает так, словно ударил.
На секунду чувствую себя редкостным мудаком, хотя угрызения совести никогда не были мне свойственны. А что, если она и впрямь ещё девственница, я её чуть не изнасиловал в этой чёртовой грязной гримёрки, завалив лицом на стол?
— У тебя никогда мужика не было? — переспрашиваю ошарашенно.
— Я хотела под-д-д-ддарить себя мужу после свад-д-д-дьбы… — произносит, заикаясь и отбивая зубами чечётку.
Очаровательно, бля... Выдыхаю сквозь сжатые губы матерную тираду и со всей дури херачу кулаком по долбанному столику, который тут же разламывается и с грохотом обрушивается на пол, следом за ним падает и Катя, стоит её отпустить.
В гримёрку влетают мои охранники, с интересом рассматривая на эту неприглядную картину удивлёнными глазами, которые вот-вот из орбит выпадут.
— Пошли вон! — ору на них так, что мордоворотов словно ветром сдувает.
Легко поднимаю на ноги полуобморочную малышку, дрожащую всем телом. Она так опасно и маняще близко, прикрытая лишь тонкой тканью трусиков, что меня вновь начинает крыть. Но надо быть полным ублюдком, чтобы трахнуть её в таком состоянии.
— Прикройся! — бросаю зло. А я сейчас не просто зол, я в настоящем бешенстве. И в первую очередь ненавижу себя самого.
Она безвольно снимает с вешалки какую-то куртку и накидывает лишь с третьей попытки на плечи, явно не очень понимая, что делает. Теперь хотя бы не пялюсь на её соблазнительные сиськи с аккуратными розовыми сосками, и способность думать верхней головой постепенно возвращается.
— Слушай меня! — произношу максимально спокойно, хотя внутри херачит такой фонтан эмоций, что голос срывается. — Сегодня у меня херова гора дел, но завтра вернусь сюда в это же время. Не дай бог, тебя не будет на месте. Учти, от меня сбежать не получится. И на всякий случай предприму дополнительные меры.
Стаскиваю с вешалки сумочку девчонки и выворачиваю её содержимое на стул. Куча бабской хрени:помада, пудреница, прокладки, какой-то крем. Хотелось бы, конечно, обнаружить и брюллики, но их, к сожалению, нет. Зато, наконец, нахожу паспорт Кати и сую его в карман брюк.
— Твои документы побудут у меня. А завтра я заберу тебя отсюда и поедем в одно место…
— Куда? — спрашивает безучастно и обречённо.
— К гинекологу! И если ты меня намахала, и уже не целка, трахну тебя прямо в клинике на кресле. Поняла?
