Глава 7. Слон
С утра была метель. Видимость на дорогах почти нулевая, но к вечеру немного распогодилось и небо стало чистым и звездным. Предновогодняя пора в элитном подмосковном поселке ощущалась очень явственно – белые сугробы и украшенные гирляндами елки во дворах жителей заражали соседей радостным ощущением зимнего чуда. Самед Агаевич в этом году забыл распорядиться украсить елку во дворе своего двухэтажного дома. Причин было несколько. Дети, которые учились за границей, не смогли вырваться в Россию из Кипра, где они вместе с женой, Мариной Андреевной, и проживали уже несколько лет. Это был первый Новый год, который Самед Гусейнов встречал без семьи, в компании домработницы и охранника. Но не только отсутствие детей и жены повлияло на нежелание отмечать Новый год. Его еще не отпускало беспокойство по поводу произошедшего неделю назад на его исторической родине. В Баку был убит близкий помощник Гусейнова – Заур Раджабов, по кличке Раджа. И дело не в том, что он очень дорожил Раджой и оплакивал его утрату. Сами обстоятельства, при которых Раджабов покинул этот мир, внушали большее беспокойство, нежели сама смерть. Кто-то решил отжать его бизнес и не побоялся пойти на столь рискованный шаг – устранение доверенного лица самого Слона.
Домработница Надежда Степановна окликнула хозяина по имени-отчеству. Пришло время ужинать. Самед Гусейнов или Слон спустился со второго этажа в столовую, где его ждал накрытый на одного человека стол. Хозяин дома уселся и пододвинул к себе тарелку с варениками, которые, по его просьбе, частенько лепила Надежда Степановна. В доме было тепло, которое исходило от большого мраморного камина с пылающими поленьями. Под ногами у Слона был расстелен яркий восточный ковер, напоминавший ему о его корнях. Несмотря на отсутствие хозяйки, в доме царил идеальный порядок, но Слон откровенно скучал по своей супруге и детям. Старший сын учился в Техническим университете Кипра, а младший пока только поступил в колледж. Жена занималась бизнесом – владела фирмой по сдаче в аренду автомобилей. Бизнес процветал, насколько это возможно в нынешней ситуации. Но даже если он находился в упадке, Самеду Агаевичу было предпочтительней, чтобы семья находилась подальше от него.
Ужинал Слон медленнее обычного. Мысли о расследовании, которое по его просьбе затеяли бакинские друзья, никак его не покидали. Злил сам факт, что расследование пока не привело не к какому результату. Безусловно у него были свои догадки на этот счет, подкрепленные событиями последнего времени, но для того, чтобы вычислить заказчика и исполнителя, нужны неопровержимые доказательства. А их у него пока не было. Наконец с варениками было покончено. Слон молча встал из-за стола и подошел к большому окну, открывающему вид на передний двор. Охранник Максим, бывший десантник, лениво прохаживался по двору, периодически останавливаясь у фонарей заглядывал в мобильный телефон. Несмотря на утреннюю метель и обилие снега, двор был тщательно расчищен. Слон вдруг вспомнил, как в его интернатовском детстве, прошедшем в Баку, никто не чистил двор от снега, чтобы дети могли вдоволь наиграться с этим редким для южного города чудом. Эти несколько дней зимы, когда из-за снега не было видно земли, были настоящим счастьем. Такого кайфа от снега он больше никогда не испытывал, хотя и прожил всю свою сознательную жизнь в России, с ее суровыми снежными зимами. Даже будучи в армии, на Камчатке, где ему, незрелому пареньку, выросшему среди апшеронского инжира, теплого моря и горячего песка, это было сродни полету в Космос. В первый же год службы Самед Гусейнович заработал отит, что повлияло на всю его жизнь. Он до сих пор плохо слышал левым ухом. Весь период службы его одолевали то бронхит, то гайморит, пока он не занялся спортом – самбо. Это помогло ему закалить дух, окрепнуть физически. А нежная дружба с медсестрой Валечкой скрасила его суровую службу.
