- У тебя… ремонт? - Обескураженно спросила Одетт, пока меж бровей проступала мимическая морщинка. - Очень неожиданно… наверно. Я, наверно, могу тебе помочь, если хочешь.
- Материально? - Андертест мерзко оскалился.
- Ну… нет… просто, как рабочие руки. - Она неловко опустила голову.
- Разувайся. Даже если здесь ремонт - моя квартира - не полигон. Не таскай сюда мусор.
Пахло бетоном и пылью. Двери двух комнат были заклеены такой же пленкой и бумажным скотчем, через несколько метров холл поворачивал вбок, вправо, и за поворотом, судя по всему, находилась кухня и ванная. Вместо изящной лампы, которая сюда просилась, на потолке висела одинокая жуткая лампочка.
- А ремонт во всех комнатах? - Лицо становилось непонимающим.
- Да. У себя я уже сделал. - Молодой человек прищурился, все больше поджимая губы.
Он знал все с самого начала. Знал про состав завещания, знал, и все равно среагировал так, словно слышал об этом едва ли не впервые. Не оттого, что практиковал актерское, а оттого, что сдали нервы. Поучаствовать в этой ситуации - совсем не то, что представлять её. Как ни пытался, мужчина так и не смог подготовиться к ней морально, и каждое утро думал, что мерзкая нотариальная бумажка - сон. Просто-напросто мерзкий, ужасный кошмар.
- А в какой комнате мне… можно жить? - Она подняла свои светлые, рыбьи глаза на хозяина квартиры.
- Твоя - налево. - Вновь лицо исказила ужасающая улыбка. - Там не прибрано, но тебе же все равно где спать, так? Лишь бы не на улице, верно?
- Ну, ну... - Одетт замялась.
- Чудно. - Андертест развел руками. - Тогда это твоя комната, дарю. Захочешь делать в ней ремонт - делай. Не захочешь - не делай, мне плевать.
- А ты не будешь там все доделывать?
- С какой радости? Сама же сказала, что это теперь и твоя квартира тоже. Собственно, держи свою половину, и делай с ней что хочешь. - Эрен прикрыл глаза.
- Ну ладно. - Девушка уставилась на пол.
Все это… немного хуже, чем она себе представляла.
Под ногами ощущалась мелкая пыль, судя по всему, паркет в квартире перестелили не так давно, и здесь до сих пор витал запах дерева после циклевки. Темное, дорогое покрытие, правда плинтусов еще не было. Дверь на кухню была приоткрыта, и на пол коридора падали блики тусклого света.
Девушка неловко озиралась вокруг, мялась, топталась на месте. В конце концов, все же, сделала несколько шагов, и пошла в сторону комнаты, где брат позволил находиться. С одной стороны, теперь это жилище принадлежало им обоим. С другой - здесь всегда был его дом. Здесь жила его семья, мама, и Одетт тут, очевидно, лишняя. Все вокруг выглядело враждебно и темно, словно окружающее пространство само отвергало гостью. Или же то были просто игры больного воображения.
Тихой поступью девушка подошла к заклеенной двери и неловко за нее заглянула. Холод горизонтальной ручки едва не обжигал потную от нервов руку.
Сквозняк. Разруха. На окнах отсутствовали шторы, не было даже карниза, чтобы их повесить. Серые стены делали пространство похожим на коробку, похоже что их недавно выравнивали. В нос ударил запах сырой шпатлевки. Громоздкий шкаф был отодвинут от стены и накрыт той же толстой пленкой, что и диван в коридоре. Стоил явно больших денег, был то ли раритетным, то ли сделанным на заказ. Узоры цельного дерева просвечивались даже через пленку. В центре комнаты стояла небольшая железная кровать, но, в отличии от шкафа, она не была накрыта пленкой, и, судя по всему, предполагалась на выброс. На ней лежал лишь старый пружинистый матрас, запятнанный какими-то странными оранжевыми разводами. Единственное, что было новым в этой комнате - темный паркетный пол. Окна очевидно сквозили, а на балконе был свален какой-то строительный мусор в виде невостребованных пленок и ведер с краской. Из-за сквозняка батареями широкое помещение явно не будет прогреваться, хотя за окном была только ранняя осень. Зимой здесь начнется персональный морозильный ад.
