Откровения знаменитостей - страница 25

– Алексей, в книге ты достаточно откровенно пишешь о своих недостатках. Анализируя свою психологическую сущность, можешь назвать свой главный недостаток, который ты не смог преодолеть?

– Свой недостаток я знаю. Лень. Но вот что я понял: лень дана мне от природы не как порок, который надо преодолеть. Мой недостаток сослужил мне службу. Я учился в музыкальной школе, но играть гаммы мне было лень. Я бросил и увлекся джазом из-за лени. В музыке тобой управляет желание! Когда мне нужно что-то выучить, я предпочту сымпровизировать. Когда мне неинтересно, лень побеждает. И я говорю себе – не буду! А если же я чем-то увлечен, захвачен, то могу работать, не замечая времени. Такую радость мне сейчас доставляют мои компьютерные работы.

– Ты архитектор по образованию. Тебе удалось что-то построить?

– Меня сразу увлекла теория дизайна, теория творчества. Это, кстати, мне помогло развить внутреннее видение.

– И дачу себе не построил?

– Нет. Сижу у себя в кабинете у компьютера.

– Ты меня прости, Алексей, тебя послушаешь и подумаешь, что твои музыкальные гены в твоем успехе ни при чем. Вот, дескать, ленился и стал знаменитым музыкантом. А люди должны знать, что твоя мама, Екатерина Ивановна Толченова, закончила консерваторию.

– Моя мама – уникальный человек; ей сейчас 97. Он внучка протодьякона Успенского собора в Кремле Ивана Григорьевича Полканова, известного в Москве священнослужителя. В 1919 году он умер – и таким образом избежал репрессий и преследований.

Я познакомилась о Екатериной Ивановной; она так хорошо улыбается – светло и чисто. И рассказчица отменная. Любит слушать музыку, была очень счастлива, увидев, что в книге «100 музыкантов» среди самых знаменитых стоит имя ее Алеши.

– Господин народный артист, в какую страну охотнее всего ездишь?

– Меня зовут, а мне не хочется. В Штатах я столько раз бывал, что уже лень мне туда ехать. Ведь ездить очень тяжело… Из европейских стран, как ни странно, больше всего мне понравилась Германия. А вот в Америке мне некомфортно: там нет обедов.

– Любишь поесть?

– Сейчас я на диете – у меня диабет. Случилось это недавно, и я стал интересоваться этой болезнью. Оказывается, многие джазмены умерли от диабета – например, Элла Фицджеральд.

– Как-то видела тебя с «Арсеналом» на ТВЦ, но так и не поняла, что же вы исполняли – ни комментария, ни бегущей строки.

– Джаз вообще показывают очень мало и с таким отношением, словно они тем самым делают нам подарок. При этом почти никогда не соблюдают авторских прав. У меня был смешной прецедент с каналом «Культура». Когда я выступал со струнным квартетом Шостаковича в Большом зале имени Чайковского, то увидел телекамеру и спросил режиссера Андрея Пряхина, знает ли он, что, если они это покажут без моего разрешения, я могу их разорить. Пряхин был смущен. Но я отходчив. Мы договорились о том, что они мне просто сделают копию, и они мне ее сделали. Я принципиально настаиваю, чтобы мне показывали запись, прежде чем она пойдет в эфир. Может быть, мне что-то не понравилось в звуке или в собственном исполнении, и я мог бы забраковать данную запись или предложил вырезать из нее какой-то кусок. Имею я на это право?

– Возможно, если это не телерепортаж.

– Я говорю о фильме.

– Чем ты сейчас увлечен?

(Достает большую коробку дисков для компьютера.)

– Это называется «История джаза». В 32 дисках все стили, все! Здесь все биографии, фотографии основных создателей каждого стиля в джазе. Я раздобыл полнейшую информацию о джазе и превратил ее в электронный вариант. Сейчас работаю над серией «Инструменты в джазе»: труба, альт-саксофон, саксофон-тенор и другие. Их будет 18.