– Последний раз отвечаю. Нет! – сказал я и, встав, подошел к кровати и снова лег в нее. – Кажется, ужин отменяется, доктор?
Зизимор не ответил. Я насторожился. Что там удумал очкарик? Через несколько минут мои опасения подтвердились. Дверь в палату отворилась, и в нее зашел Мизантропов, а затем и сам Зизимор. Я сразу заметил, что в руке Мизантропов сжимал синюю дубинку, и не думая ее прятать. Как раз такой огрел меня тот безымянный мужчина при моей неудачной попытки к бегству. Поняв, что дело может кончиться плохо для меня, я вскочил с кровати.
– Что вы хотите сделать? – закричал я.
– Я вас предупреждал, 639, – вкрадчиво, но злорадно произнес Зизимор. – Когда осел упрям, его бьют.
Мизантропов молча подошел ко мне. Я отступил назад и, защищаясь, поднял руку. Удар пришелся прямо по ребрам. От острой боли у меня перехватило дыхание. Мои ноги подкосились и я, задыхаясь, упал на колени, прижав к боку одну руку, а второй схватившись за край кровати.
– Еще какие-нибудь пожелания, 639? – спросил Зизимор.
– Пошел к черту, уе…ок очкастый! – искренне прохрипел я свое пожелание.
Зизимор ничего не ответил. Вместо его ответа последовал второй удар, по левой лопатке. Я вскрикнул и теперь валялся на полу, корчась от боли.
– Вас же просили не выражаться, – сказал Зизимор. – Теперь вы сядете за компьютер, 639?
– М-м-м, – ворочаясь, промычал я. – Доктор, вы всегда лично присутствуете при избиениях пациентов?
– Я повторяю свой вопрос, 639, – уже требовательно сказал Зизимор. – вы сядете за компьютер или вы не понимаете с двух раз? Что вы сказали? Я не расслышал.
– Сяду, сяду, – прохрипел я, – только избавьте меня от своего присутствия.
– Вот и замечательно. О том, что сейчас произошло, не следует распространяться, 639. Имейте это в виду. На сегодня можете отдохнуть и прийти в себя. Если боль усилиться, нажмите на кнопку вызова. Она есть сбоку, на вашей кровати. Я вколю вам обезболивающее. Также я буду вынужден доложить Колыхаеву о происшедшем инциденте. До скорого свидания.
Я услышал их удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери. Черт, а! Славно это они меня отделали. И ведь точно предупреждал и не придерешься. Как же это они так? Я попытался медленно и осторожно встать на ноги. Бок и лопатка нестерпимо ныли. Мне удалось опереться на одно колено и я болезненным рывком перевалился через край кровати и ничком упасть на кровать. Я застонал и зажмурил глаза от боли. А, проклятье! Я судорожно нащупал рукой кнопку вызова и нажал на нее. Неразлучная парочка вернулась.
– Вам больно, 639? – невинно спросил Зизимор.
Он еще и издевается! Вот урод.
– Нет, щекотно, доктор. Колите быстрей свое обезболивающее, а то я сейчас умру от смеха.
Зизимор подошел ко мне и, достав из кармана шприц, сделал мне укол.
– Вы сами во всем виноваты, 639, – сказал он, убирая шприц обратно в карман.
– Я во всем виноват, доктор. Что это у вас за дубинки? – спросил я, чувствуя некоторое облегчение. Боль постепенно начала отступать.
– Обычные резиновые дубинки со свинцовым сердечником, а еще у нас есть шокеры, – с охотой ответил Зизимор. – Вам легче, 639?
Я промолчал. Они ушли. Когда боль окончательно прошла, я замер и стал понемногу засыпать. Перед сном я вспомнил о классном шутере «Стрелки» и о том, что обещал кому-то в него сыграть. Только вот кому? Я уснул.
Проснулся я от того, что меня кто-то настойчиво тряс за плечо. Я недовольно поморщился спросонья и приоткрыл глаза. Первое, что я увидел, это склонившееся надо мной невозмутимое, постное лицо Зизимора, как будто он только и делал, что всю свою жизнь будил меня по утрам и это занятие порядком приелось ему. Я мигом вспомнил все, что произошло вчера, и прислушался к своим ощущениям. Лопатка и ребра почти не болели, но все равно в перебитых местах было довольно неприятно.
