– Понятно, – хладнокровно кивнул Онисимов. «Он! Деться некуда – он. Чего же он темнит, на что рассчитывает?» – Хорошо, задам вопрос полегче: кто такой Адам?
– Адам? Первый человек на земле. А что?
– Звонил вчера в институт… этот первый человек. Интересовался, где вы, хотел повидать.
Кривошеин безразлично пожал плечами.
– А кто этот человек, который встретил вас в аэропорту?
– И которого вы не весьма остроумно назвали моим сообщником? Этот человек… – Кривошеин в задумчивости поднял и опустил брови. – Боюсь, что он не тот, за кого я его принял.
– Вот и мне кажется, что он не тот! – оживился Онисимов. – Отнюдь не тот! Так кто же он?
– Не знаю.
– Опять за рыбу гроши! – плачущим голосом вскричал Матвей Аполлонович и бросил ручку. – Будет вам воду варить, гражданин Кривошеин, несолидно это! Вы же ему деньги давали, сорок рублей десятками. Что же – вы не знали, кому деньги давали?!
В эту минуту в кабинет вошел молодой человек в белом халате, положил на стол бланк и, взглянув с острым любопытством на Кривошеина, удалился. Онисимов посмотрел бланк – это было заключение об анализе отпечатков пальцев задержанного. Когда он поднял глаза на Кривошеина, в них играла сочувственно-торжествующая улыбка.
– Ну, собственно, все. Можно не дожидаться очной ставки с московским профессором – да и не будет ее, наверное… Отпечатки ваших пальцев, гражданин Кривошеин, полностью совпадают с отпечатками, взятыми мною на месте происшествия. Убедитесь сами, прошу! – Он протянул через стол бланк и лупу. – Так что давайте кончать игру. И учтите, – голос Онисимова стал строгим, – ваш ход с полетом в Москву и липовыми документами – он отягощает… За заранее обдуманное намерение и попытку ввести органы дознания в заблуждение суд набавляет от трех до восьми лет.
Кривошеин, задумчиво выпятив нижнюю губу, изучал бланк.
– Скажите, – он поднял глаза на следователя, – а почему бы вам не допустить, что есть два человека с одинаковыми отпечатками?
– Почему?! Да потому, что за сто лет использования данного способа в криминалистике такого не было ни разу.
– Ну мало ли чего раньше не было… спутников не было, водородных бомб, электронных машин, а теперь есть.
– При чем здесь спутники? – пожал плечами Матвей Аполлонович. – Спутники спутниками, а отпечатки пальцев – это отпечатки пальцев, неоспоримая улика. Так будете рассказывать?
Кривошеин проникновенно и задумчиво взглянул на следователя, мягко улыбнулся:
– Как вас зовут, товарищ следователь?
– Матвей Аполлонович Онисимов зовут, а что?
– Знаете что, Матвей Аполлонович: бросьте-ка вы это дело.
– То есть как бросить?!
– Обыкновенно – прикройте. Как это у вас формулируется: «за недостаточностью улик» или «за отсутствием состава преступления». И «сдано в архив такого-то числа»…
Матвей Аполлонович не нашелся что сказать. С подобным нахальством ему в следственной практике встречаться не доводилось.
– Понимаете, Матвей Аполлонович… ну, будете вы заниматься этой разнообразной и в обычных случаях, безусловно, полезной деятельностью: допрашивать, задерживать, опознавать, сравнивать отпечатки пальцев, беспокоить занятых людей по оперативному телевидеофону… – Кривошеин развивал свою мысль, жестикулируя правой рукой. – И все время вам будет казаться, что вот-вот! – и вы ухватите истину за хвост. Противоречия сочетаются в факты, факты в улики, добродетель восторжествует, а зло получит срок плюс надбавку за обдуманность намерений… – Он сочувственно вздохнул. – Ни черта они не сочетаются, эти противоречия, не тот случай. И истины вы не достигнете просто потому, что по уровню мышления не готовы принять ее…
