Мужик молчал. Эльвира продолжала выговаривать:
– Такие бревна на баню! Это же варварство! В них такая история, такое мастерство!
Эльвира заметила, что хозяин пытался выпиливать именно отполированные бревна общей для трех изб комнаты. «Этой избе бы новую крышу, цены бы ей не было».
– Я ее купил за десять тысяч на дрова, – отбился своим положением хозяин.
– Один сундук дороже стоит! Откопали бы и забрали мебель.
«Этот памятник сохранить нужно. Кто возьмется?» – Продолжала мысленно сокрушаться Эльвира, взгляд выцарапал из мусорной кучи толстые околыши толи папок, толи книг. Раззуделись руки, «как их достать?», взгляд отвела. «Нет, это должно попасть в нужные руки, – то есть её».
– А собачка эта ваша? – неожиданно спросила, пробираясь к выходу, озираясь на большую во весь потолок рваную дыру.
– Прибилась! Местные говорят, что это собака бабы Симы – кто она такая, я не знаю.
– А живет где?
– Собака или баба Сима?
– Бабушки Серафимы десять лет как нет на свете. Удивляюсь: ничего с тех пор в доме не потревожено, даже ковш в бане лежит – как лежал. Наверное, только здесь – в северной глубинке люди не болеют воровством. «Вовсе даже и не грех – забрать эти папки и не воровство, а изыскание», – успокаивала себя Эльвира, продумывая операцию по изъятию тайн дома «трех монашек».
Вернулась Эльвира к обеду. Запах свежего борща проникал через открытое окно избы и ненавязчиво дразнил уличных гостей. Колонок посматривал из подвального окна, беспрестанно кивая красивой головкой. Кричали требовательно чайки, рассевшиеся на крыше и столбиках изгороди, В этих местах воронья почти не встретишь, да и птичий класс не удивлял разнообразием.
За столом на лавке сидели зять и внучка и баловались – легонько били друг друга по лбу деревянными ложками. Эльвира была уверена – начал игру, конечно, отец. На ее глазах внучка отклонилась назад, сделала предупредительный широкий замах ложкой, второй короткий замах закончился хлопком. Отец ответил тем же. Александра, ставя на стол чашки с дымящимся содержимым, бросила укоризненный взгляд на мужа: «Дань, прекрати!», – повернувшись в сторону вошедшей Эльвире, с такой же интонации сказала, – Мама, мы тебя заждались! Где ты была?
– Я такое видела! – повторила, – Такое видела!
Чашки, блюдца, тарелочки, бокалы – все, что стояло на столе, было заполнено содержимым, словом всем, чем питается крестьянская семья для полноценного обеда. Эльвира не стала себя и остальных утруждать любопытством: а как все это появилось на столе, села напротив зятя; она знала, что дочери не в тягость было выполнять поварские обязанности, лишь кивнула головой, одобряя её заботливость: – Да уж садись, сама покушай! – с добрейшей ноткой в голосе сказала.
После обеда зять снова отправился к баньке. Нюша побежала за отцом, помахав всем ручкой.
– Помощники нужны? – крикнула им вслед Эльвира.
– Убираться будем, – недовольным голосом сказала Александра, через длинную паузу смиренно добавила, —расскажешь, мама, – где была.
Рассказ о всех впечатлениях, которые получила за время похода по окрестным местам, закончила возмущением:
– У меня к Даниле столько вопросов! Ты знаешь о самом большом доме на нашей стороне в конце улицы? Представляешь, полный дров дровяник никто не грабит! А в доме – такая уникальная старинная мебель! Кто там жил? Мужик за десять тысяч рублей дом купил на дрова!
– Дом монашек? Даню надо спросить. Он должен знать.
