– Тута он. В гараже. Пусть Ивановна не волнуется – трезвый он.
– А чего он там делает? – Сью надеялся выманить Кичу для разговора так, чтобы Князь был не в курсе.
– Пошли, посмотришь, – урка обнял Сью за плечо.
На сыром земляном полу гаража корчились и стонали два пацана, рожи у них были разбиты, кровь местами свернулась и засохла. Били их давно, наверное, с утра. Над ними стояли Кича и Пика, он же Пикадор.
– Это кто? – высокомерно осматривая избитых, спросил я у Князя.
– Да пидоры. Те, что сожгли два гаража на шестьдесят девятом, – ответил Пика. – Признаваться, суки, не хотят. А меня из-за них три дня в ментовке прессовали.
– Вальтовские мужики попросили их найти и объяснить, как нехорошо чужие машины жечь, – закончил Князь.
– Матрёна, спорим, с одного удара вырублю? – Кудряшка решил похвастаться и показал пальцем на парня в синей куртке.
– С ноги или с руки?
– С руки.
– Тогда давай.
– Давай, давай! – видно было, что Князь вошёл в азарт. – Кича, поставь его на ноги и держи.
Сью подождал, пока поднимут назначенную грушу в виде человека и без лишних разговоров врезал крепким хуком в челюсть прямо под левое ухо. Груша застонала, но не вырубилась. Раздался дружный смех.
– Сука! – не успокаивался Сью, разминая плечо для следующего удара. – Давай ещё!
– Задрал! Харэ! Опять руку как в прошлый раз сломаешь, а вечером вместо тебя кто колеса таскать будет? Бить сначала научись, пендюх! – я издевательски подковырнул Сью. – Кича, ты когда домой пойдешь?
– А чё надо? – пробасил Кича, откашливаясь от смеха.
– Мама тебя искала.
– Не-е, сегодня я тут останусь. С этими закончим, да побухаем.
– Ладно, мы тогда пойдем, – протянул руку урке. – Давай, Князь.
Подходя к калитке, меня одернул Кудря.
– Слушай, Князь вроде бы в норме. Может, его попросим обменять? – Сью, как обычно в моменты сомнения, почесал затылок.
– Очко чё-то у меня играет. Что-то не так… – последние слова я сказал, глядя в глаза Князю, который, как обычно, неожиданно подкрался.
– Матрёна, запомни раз и навсегда: абсолютно всё в этом мире «не так». Если бы всё было как нужно, то такие, как я, до сих пор бы чалились на зоне, а ты не носил бы эти ёбанные косички, – Князь беспардонно дернул меня за волосы и хитро улыбнулся. – Мир непредсказуем и это прекрасно.
– Тронешь ещё раз – дом сожгу! – в дерзкой защите выпалил я.
– Хуйню не базарь! А то ответишь! Чё за кипиш? Чё хотели-то? – Князь сменил тему. Нет, он не боялся моих угроз, он просто не видел смысла в препирательствах с тринадцатилетним юнцом.
– Тут такое дело, – Сью вопреки моим опасениям открыл свой рот. – Матрёна двадцать «бакинских» подрезал, теперь не знаем, как их обменять.
– Ага…? – Князь скрестил руки на груди и взглянул в небо, видно уже подсчитывал, сколько это на рублях.
– Ну, ты сможешь нам сменять бабло или как? – я втёрся в разговор.
– Правильно, что сначала зассали. Глупо было бы нарика просить бабло сменять. За это вас и люблю, уродов.
– Сотню? – урку оборвал своим предложением Кудря. Он никогда не любил разглагольствований Князя о «правильном и вечном».
– Дорого. Девяносто, и то только завтра. Сейчас семьдесят есть.
– Если сейчас, то за восемьдесят отдадим.
– Добро. Ждите тут, – Князь развернулся и вошел в дом, а Сью от радости аж присел и захихикал.
Из теплицы вышла Зоя. Лица на ней не было. То есть, оно было, но его не было видно из-за большущего багрового синяка. В переднике она несла свежевыкопанную редиску и колючие маленькие огурцы. Зоя была одноклассницей моей старшей сестры и при этом приличной стервой, за что периодически нарывалась на кулачные поучения своего гражданского супруга.
