Затем продемонстрировал, как сделать фильтр из ткани или марли.
– Много слоев, плотно, чтобы хлопья не попали, они для нас яд, понимаешь – вещал мур, сноровисто складывая кусок ткани. – Для заражённых говорят, кстати, тоже, вдруг где пригодится, йоптыть. Вот так…
Четверо наемников внимательно смотрели за манипуляциями грязного мужичка в восемь глаз, стараясь не упустить ничего, ведь от этого знания зависели их жизни в этом странном мире.
– Пить маленькими глотками. Осторожно. И не забывайте – это не лекарство, это… необходимость, что ли. Если дар используете, то расход потребления растет, мля, при ранах – тоже. А так, раза три в день по паре глоточков хватает. А теперь ваша очередь. Повторяйте за мной, йопта, – он указал на вторую бутылку и горсть споранов. – Удачи, мля.
Когда живец был готов, он отхлебнул немного и показал большой палец, мол, отлично справились.
– Слушай, а ты говорил, вот дары, мол, есть, а что за дары? – полюбопытствовал Опер.
– Видите эту кружку? – Шнырь указал на ту самую помятую кружку с водой. —Обычная вода, ничего особенного. А теперь…
Он закрыл глаза, его лицо стало сосредоточенным, почти напряженным. На лбу выступила капля пота, он весь как-то собрался. Воздух вокруг него словно загудел, ладонь неплотно обхватила кружку.
Вода в кружке начала медленно нагреваться. Пар стал подниматься над ее поверхностью. Мур почти не касался кружки напрямую, но она нагревалась, словно сама по себе.
– Дар Улья, – пробормотал он, открыв глаза. Его взгляд был усталым, но в нем горела тихая гордость. —Каждый иммунный получает свой дар, понимаешь. У кого-то сила, у кого-то скорость, у кого-то – способность на мысли влиять или читать их. А у меня – это.
Он убрал руку, вода в кружке была уже почти кипящей. Опер даже проверил ее, сунув палец в кипяток, и теперь, тихо матерясь, дул на обожженное место.
–Не все дары такие заметные. У некоторых – возможность животных чувствовать там или людей, кто-то имунных чует, у некоторых – что-то ещё… незаметное, мля, но очень полезное. Но это – то, что дает нам Улей… – мужик сделал глоток из кружки с живцом. – А у кого-то совсем бесполезные, например, готовить хорошо…
Тут вмешался Свен, возмущенный до глубины души таким принижением искусства кулинарии.
– Хорошо готовить не бесполезно.
Отряд дружно заржал, кто о чем, а этот про пожрать.
– Ну или там петь, йоптыть, —продолжил Шнырь.
– Это да, ерундовина, – кивнул Свен, ему вдруг остро захотелось тоже что-то такое уметь. – А какие у нас будут?
– Того никто не знает, – пожал плечами мур. – Это как рулетка, что выпадет – то выпадет.
– Будешь размер сисек на глаз определять! —захохотал Опер.
– Это я и так умею, – обиженно отвернулся Свен.
– Дары, это хорошо, – вклинился молчавший все это время Шелест. – Но ты, помнится, нам обещал рассказать верный шанс выжить…
– Вы ж на корабле внешников явились, – усмехнулся Шнырь.
– Продолжай, – подбодрил его командир отряда.
– Те нам за органы, ну как нам, Ворону, сука, – он кивнул в сторону кучи тел. – Всегда жемчуг привозят. Чтобы он прокачивал знахарский дар свой, понимаешь, и тех, кто полезный. Две-три всегда есть. Надо найти чемоданчик с ними. Снимите шлемы, и если поймем, что кто-то из вас не имунный, йопта, то жемчужину-то ему и сунем. Так может одна, а то и две еще и так вам останутся.
– Дорогие жемчужины эти? – подозрительно спросил Свен.
