Закусила внутреннюю сторону щеки и глубоко вдохнула. Давно хотелось наброситься, прижать его к стенке, заставить выложить всё-всё, но было до одури страшно, особенно после того, что он уже делал со мной в нашем «путешествии». Скажет идти вон, выметаться, не станет отвечать – и как быть? Не бежать же, в самом деле, жаловаться на него Весташи. Или отцу. Или ещё кому-нибудь, кто имел хоть какое-то влияние на этого чернявого гада.
– Я думала…
Кирино насмешливо фыркнул, но больше никак перебивать не стал. Выдержала паузу и чуть дрожащим голосом, потому что было очень не по себе наконец-то озвучивать эти мысли, продолжила:
– Очень много думала о том, что же происходит. Какую роль занимаю сама в этом, какая роль у тебя, что делает отец. Я знаю, что он спас вас с Таши, что помогал вам потом. Но мимо меня как-то проскользнул недостающий кусочек мозаики: как вышло, что ты ему подчиняешься? Чем он тебя купил на самом деле?
Вспомнились длинные цепкие пальцы под спиной, сжимающие спинку дивана. Он ведь тогда не играл… или играл? А если да, то для кого? Никто же не видел, не чувствовал. Кроме меня. А смысл ему так со мной поступать, при этом постоянно прогоняя? Значит, всё-таки доверял хоть немного. Значит, видел во мне поддержку. Но чего-то боялся…
– Я пытаюсь понять, – смягчила тон и сделала шаг к нему, но не пытаясь утешить, и он это видел, – какой смысл мне оставаться здесь и помогать тебе. Или отцу. Или вообще кому бы то ни было. Убеди меня. Заставь.
Он никогда не нарушал своего слова и всегда рассказывал что-либо. Нужно было лишь вынудить. Потому что оттягивать момент беседы Кир мог бесконечно долго– игнорировать, пугать, избегать. Но если надавить, нисколько не испытывая жалости, не срываясь в истерику, насадить его как бабочку на иголку, поймать в сети, словно паук, – сдастся. Перестанет увиливать.
Как-то так, наверное, нашёл подход к нему и Таши. Капризничал какое-то время, чтобы расшатать дверь, за которой упрямо прятался Кирино, заставлял испытать хоть что-то – не важно, гнев или отвращение, – а потом выбивал с ноги последнюю преграду, врывался с наглыми вопросами, залезал с ногами на стол.
– Не надо меня жалеть, – в его голосе зазвенел хрустальный лёд.
– Я не жалею. Я хочу разобраться. Разложить по полочкам наконец.
Почувствовала себя Ио – такой же собранной и отстранённой, жестокой, какой она становилась во время тренировок. В ней не было ни капли жалости, только холодный расчёт. Наставница прекрасно знала, где был предел любого из её учеников, и упрямо додавливала до него, заставляла сделать шаг за черту, и только потом – разрешала отступить и выдохнуть. Здесь, впрочем, я не знала, не чувствовала настолько хорошо, как же не надломить Кирино. Да и сломать многовековую глыбу льда моими маленькими коготками? Смешно.
Так что пусть ему будет хотя бы немного щекотно, хотя бы немного неприятно. Может, так что-то и выйдет.
К тому же в прошлый раз он попросил остановиться. Правда, по причине ли того, что ему было эмоционально тяжело – тот ещё вопрос. И раз уж я сейчас немного Ио, немного снежная королева, как в шутку её называли Брик с Таши, не стану отступать. Пойду до конца.
Лишь бы не сорваться.
– Демон копался в моей голове и достал наружу много всего. Много вопросов, много недосказанностей, много событий. Из прошлого, которое было в тумане для меня, тоже порядком всплыло наружу. И из тех снов, что я видела твоими глазами.
