Икрам:
– Ты тоже не хочешь пошевельнутся? Хорошо, садись! (шутя глядя на ребят) Я ушел. Если я не вернусь, вы прочтите хоть одну оят с Корана…
Турабой:
– Твоя голова вскружилась? Если вы стоите близко к Богу, а вокруг вас кружатся ангелы… Идите с добрыми намерениями!
(На экране видно, как Икрам медленно поднимается)
Ребята: (сзади)
– Эй, Икрам! Там гуляет парочка фей. Если ты ищешь рай, присоедини их, и тебе не будет скучно! Не уподобляйся Адаму, ищущему ребрышки! (Смех, смех нарастает. Ойбек кладет обувь на руки и потягивается. Он замечает ряд проходящих мимо муравьев. Они выстраиваются в два ряда. Ни один муравей не нарушает ряд. Иногда они касаются друг друга. Отражается воображение Ойбека: на экране он в детстве разговаривает со своей мамой, как будто сейчас мимо проходит вереница муравьев)
Бону:
– Знаешь, что говорят друг другу муравьи?
Ойбек:
– Что они говорят?
Бону:
– Они здороваются, как люди. Говорят: «Желаю вам мира», «Я вам тоже желаю мира»…
Ойбек:
– Они не разговаривают, мама. Почему они так говорят?
Бону:
– Мы так думаем. На самом деле они, не только они, но и животные, птицы, цветы, растения – все говорят на своем языке. Только мы не всегда их понимаем. (Ойбек снова возвращается из фантазии в жизнь. Небо, облака, поле тюльпанов.)
Ойбек: (Говорит сам с собой)
– Возможно, потому что эти муравьи чрезвычайно дисциплинированы, они живут своей крошечной душой, не будучи растоптанными и раздавленными… (Медленно его глаза начинают закрываться)
Борий:
– Ойбек, уже поздно. Икрам… не вернулся....
Ойбек: (удивленно открывает глаза)
– Горный воздух дошел до меня, глаза сомкнулись… Что ты сказал?
Борий:
– Икрам, я говорю…
Турабой:
– Он, должно быть, присоединился к девочкам… На самом деле, девочки, которые поднимались вверх, шли навстречу…
Олим:
– Девочки уже вернулись. Он, как дервиш может сидит на горе, задумавшись: «Солнце похоже на круг или на тарелку…»
Убайдулла:
– Вы идете из сада с Лаганом… Вы голодны? Видите тыквенную сомсу в духовке?
Олим:
– Было бы не плохо, если бы их было только двое…
Ойбек:
– Я действительно жду солнца? Могу ли я быть один на горе? Почему я сказал, что у меня болит нога? Я могу пойти с тобой. Еще не поздно. (Встает. Борий следует за ним)
Ойбек:
– Говорят, что слово божественное. Уходя, он сказал что-то странное…
Борий:
– Не волнуйся, он где-то сидит в углу, обняв колени, думая: «Как солнце зайдет?» тогда…
Ойбек:
– Не дай бог, если с Икрамом что-нибудь случится, я себе никогда не прощу. Сам… все-таки мой грех не мал… (Видит Лолу с растрепанными волосами, затем улыбающуюся ей Ойдин)
Борий:
– Он не девочка, ты не бойся? Он выл волком! (Хлопает в ладоши и кричит) Икра-а…а…м… (С гор доносится эхо)
Ойбек:
– Да ладно, а что, если Икрама действительно съел волк?
Боря: (останавливаясь резко)
– Не пугай меня! Но, Ойбек, кажется, мы снова и снова идем по одному и тому же месту… Не сбились ли мы с пути?
Ойбек:
– Я не знаю… Почему мы отправили его одного? Почему я остался? Была ли моя жизнь так дорога? Если с Икрамом действительно что-то случилось, что мы скажем его маме? А как насчет наших собственных мам?
Борий:
– Но если мы его не найдем?… Что, если он пойдет на другую сторону горы? Тогда мы отправимся в совершенно другие места! Нет необходимости возвращаться? Мы его заставили идти одному… Человек должен нести ответственность за свои поступки! Если что-то случится с тобой и со мной, что будет с нашей мамой? Особенно, твоя мама… Она кормит вас и за тобой следит одним глазом… Она сидит дома и говорит сыновья поставили мне условие: «Мы с братом стипендию получаем, на рынок больше не будете ходить», бедная тётя согласилась… Давай не будем волнваться, мы вернемся, Ойбек…
