Отказаться было неудобно, но она протянула ему не ту пиалу, из которой он пил всегда. Чай имел другой, непривычный вкус. Вроде и чай тот же и молоко, и масло. Но все равно чай Оюуну не понравился, а к лепешкам он даже не притронулся. Посидев немного у огня, он пошел и лег на свою половину, накрылся свадебным покрывалом, к нему прильнули дети и они уснули, согревая друг друга своим теплом.
Оюун проснулся на рассвете, нужно проводить жену. Дети еще спали, он потихоньку выбрался из-под покрывала и вышел из юрты. Щемящая боль сжала сердце. Моя Эрдэнэ! Ты уйдешь навсегда. Сегодня я провожу тебя в самый дальний путь из которого нет возврата. Оюун выбежал в степь и завыл, как раненый волк. Не в силах сдерживаться, вой перешел в рыдания и уже обессилевший от слез, он пошел в юрту, где было тело его жены, его Эрдэнэ. Подошел Шаман с сыновьями и помощниками. Они несли в руках ритуальные предметы. Жена лежала на полотняной красной ткани, ее подняли за четыре конца, которые были красиво завязаны узлом. Тканью поменьше, белой, потом накроют ее лицо и завяжут, чтобы ветер не открыл его. Тело казалось тяжелым, ноги еле слушались его. Он взял два узла впереди и стал с трудом подниматься в гору. Один из помощников взял покрывало за два узла сзади, эта дорога с подъемом в гору казалась бесконечной. Поднявшись на плоский участок, на котором традиционно оставляли усопших, Шаман начал прощальный ритуал. Слезы застилали глаза Оюуна и он, низко наклонив голову, тихо вторил песнопениям и слушал бубен Шамана, выбивающий ритм.
Наконец, уже ближе к полудню, церемония была закончена, Оюун завязал лицо жены тканью и не оборачиваясь, пошел в кочевье. Ему хотелось побыть одному и он решил посидеть возле реки, на том месте, где жена соскользнула в реку, набирая воду. Сев на валун, он стал вспоминать жизнь с ней и рождение детей, постепенно мысли пошли в другое русло, он стал думать, какова будет его жизнь в одной юрте с чужой женщиной, поймал себя на мысли, что она неприятна ему, но мать и дети были довольны, она достаточно быстро нашла с ними общий язык. Дети видели, что бабушка рада помощнице и поддержали ее, соскучившись по вниманию и заботе. Видно было, что женщина эта спокойного нрава и терпелива, но что это значит для Оюуна? Она все равно неприятна ему. Ее лицо и плоский нос, слишком узкие и раскосые глаза, которые из-за этого казались невыразительными и большие руки, выдавали ее грубый простой нрав, она не была грациозна, но видно было, что она сильна и хозяйственна.
В стане купцы, раскинувшие прилавки, зябли на холоде. Последний день их нахождения в кочевье всегда был суетливым, после обеда нужно собрать и упаковать товар, ведь наутро они тронутся в путь. Оюун прошелся вдоль рядов, думая, что может найдет сладости для детей и матери, но их уже все раскупили. Он задумчиво брел по кочевью пока не увидел Вождя, он разговаривал с одним купцом и Ламой, которого уже знал Оюун. Они, увидев Оюуна, замолчали, Оюун поздоровался, купец повернулся и ушел собирать товар. Вождь и Лама смотрели на Оюуна и он неуютно чувствовал себя под их проницательными взглядами. Молчание затянулось. Наконец Лама сказал:
– Завтра утром мы выходим в путь. Ты готов выйти с нами? – глядя в глаза Оюуну спросил он.
Ум Оюуна заметался, мысли с бешеной скоростью пронеслись в голове, не задерживаясь и он, неожиданно для себя сказал:
