– Грешки, что ли, за родичем знают? – Филипп подавил зевок и встряхнулся. – Чёрт, устал сегодня… То есть уже вчера.
– Я практически ничего не знаю, – разочарованно сказал Андрей. – Похоже, что почерк один. Но между собой эти фирмачи вряд ли были знакомы. Марио Санторио приехал в Питер, чтобы купить цех на бывшем военном заводе. Бывал ли он в Москве, с какими целями – неизвестно. Ким Ён Юн привёз товар из серии лёгкой промышленности – майки-джинсы-косметика. Через полмесяца собирался возвращаться в Сеул. Петренко хочет справиться через Интерпол, не были ли эти двое преступниками, и не достала ли их тут собственная мафия. Мало ли что… Сейчас в Россию кто только не приезжает, потому что компьютерную характеристику у нас не спрашивают. Душа нараспашку – пожалуйте, гости дорогие!
– Это точно, – согласился Обер.
Он вытянул вперёд длинные ноги, и его лакированные сапоги заблестели.
– Так, сразу, сказать трудно. Надо знать состояние здоровья и психики этих господ. Не баловались ли наркотой, с кем здесь имели дело. И только по совокупности можно строить какой-то график…
– Но, в принципе, такое возможно? – нетерпеливо перебил Андрей.
Новое дело затягивало его, будто в омут. Он снял под столом английские туфли, которые слегка жали, и стал гонять их ногами туда-сюда. Летучие мыши снова мелькнули у кухонной двери и пропали в полутьме коридора.
– Да, пожалуй, можно. – Готтхильф ещё немного подумал. – Например, инъекцией сулемы.
Андрей так и замер:
– Сулемы?!
– Да. Если попадает в желудок, поражает почки. Через кровь цепляет сердце.
Озирский снова схватился за сигареты: даже сломал одну и просыпал табак. Во дворе стало тихо, и ночное тягучее безмолвие повисло над городом. Уже давно наступило второе августа, воскресенье. Надо бы накормить гостя, поднести ему чарку. А Андрей, как идиот, опять завёл свою шарманку – как можно убить, а как нельзя. Похоже, с возрастом даже Блад становится «синим чулком» – тут уж ничего не попишешь. Неужели он больше ни о чём не может поговорить со своим другом и спасителем?
– Значит, и у того, и у другого должны быть следы от уколов?
Нет, так не годится. Надо хотя бы на выходные выбрасывать эту муть из головы. Вот Сашок молодец, умеет растворяться в женщине; и ничего ему в этот момент не надо.
– Обязательно должны. – Готтхильф раздавил окурок в хрустальной пепельнице. – Вот на это, в первую очередь, и надо обратить внимание. По крайней мере, у итальянца. Корейца-то нужно было осматривать год назад – сейчас уже поздно. Хотя, если тело не кремировали, можно провести эксгумацию. Исследование покажет наличие в тканях тела хлорида двухвалентной ртути, то есть сулемы. Мне кажется, что это – наиболее правдоподобное предположение.
– Филя, ты – гений! – Андрей изо всех сил ударил гостя по спине. – Это супер-идея! Мы только на одну эту догадку угробили бы месяц, а то больше…
– Я, конечно, не юрист, – заметил Готтхильф. – Но вижу, что здесь слишком уж много общего.
– Это называется серия, – констатировал Андрей. – Дальше поработаем мы сами. Надо бы и прокуратуру поставить в известность. Нужен был вектор расследования, и ты его дал. Но именно про этих господ, в частности, про Санторио ничего не знаешь?
– Я – ничего. – Филипп погремел спичками в коробке.
Озирский принялся убирать со стола тарелки, составляя их стопками в навесной шкаф. Оставшиеся после посуды лужицы он рассеянно вытер тряпкой. Летучие мыши бесшумно носились по коридору, и Андрей запоздало удивился. Странно, что батя их не заметил. Он ведь нервный, должен был испугаться.
