Постеснялась я затевать скандал при детях и любопытных соседях, чтобы меня не посчитали неуравновешенной. Но и здороваться с Марджаной, которая открыла калитку, запустила детей во двор и тоже неприятно удивилась моему появлению, не стала.
Вслед за Марджаной выбежал Ахмед.
Заметив чужаков, то есть нас, он поспешил забежать обратно в дом, едва не сбив с ног Фатиму.
Дети, увидев Фатиму на крыльце, вбежали во двор и облепили её со всех сторон, не давая пройти к калитке.
– Бабушка! Мы так скучали по тебе!
– Мои милые! Я тоже очень скучала! Но я думала, вы приедете завтра… – Фатима обняла их всех сразу. – Устали, бедные, замёрзли… Какие холодные щечки у тебя, Марьяночка! Идите скорее в дом обогреваться. Я как раз испекла вкусный пирог с вашим любимым малиновым вареньем. Катенька, а ты почему не заходишь, а?
Обескураженная, разбитая и обессиленная, как физически, так и морально, я стояла возле чемоданов и не могла заставить себя пошевелиться. Не то, чтобы ответить Фатиме – я вообще не понимала, что происходило в моей голове и вокруг. Я не верила собственным глазам, убеждая себя, что они жестоко лгали мне сейчас.
Но сколько бы я не моргала, пытаясь отогнать прочь кошмарные галлюцинации, Марджана не исчезала из поля зрения и продолжала стоять в нескольких шагах от меня.
– Мама! Мама! Пойдем! У бабы есть пирог! – крикнул Тимур перед тем, как он вместе со всеми, кроме Фатимы и Марджаны, зашли в дом.
Марджана, как сторожевая псина, продолжала стоять у распахнутой настежь калитки и сверлить меня глазами, насильно убеждая принять то новшество, что здесь мне отныне не рады.
Меня успели заменить, отодвинуть, проделав это за моей спиной, а я не заметила, когда это случилось. И теперь ничего уже не поделать, так как всё решено давно и даже не кем-то из нас, а силами свыше.
Я тоже глядела на Марджану с бешеной ненавистью и упорно игнорировала Фатиму с её предложениями не стоять на улице.
От кого, а от Фатимы такой подлости, как вести двойную игру, я не ожидала и не могла представить, что она способна на это. Сегодня Фатима принимала у себя любовницу Фархада и её сына, а на завтра время было назначено мне, жене его законной, и детям. И поскольку мы приехали раньше, чем нас ждали, а Марджана убираться отсюда не собирается, то мне придётся терпеть её общество?
И как Фатима представляла всё это себе? За один стол меня с любовницей мужа сажать вздумала???
Как же унизительно и мерзко было учитывать то положение дел, что я не единственная жена и невестка, и признавать, что вдруг нарисовалась та бывшая, которая мечтает быть со мной на равных. У них с Фархадом общий ребенок, а это значит, что Фархад не оставит его, и мне придётся смириться с тем печальным фактом, что мы не единственная его семья.
Я не стала заходить во двор.
Присутствие Марджаны там, где её не должно было быть вовсе, стало последней каплей моего терпения. Гордость лютая взыграла и обида, которая выплеснулась через край и подтолкнула меня совершить глупость на эмоциях.
Отыскав в себе силы, я оставила у калитки все чемоданы, в том числе и свой, развернулась и молча пошла прочь.
Сваяла мысленный щит от взволнованной Фатимы с просьбами не уходить и не глупить, остановила таксиста, который чуть было не уехал, и попросила отвезти меня на вокзал.
Пребывая в сильном душевном расстройстве, я сдерживала эмоции не более пяти минут поездки. А после пяти минут, когда Фатима взялась звонить мне, а Аврора – строчить смс с просьбами вернуться, я отключила телефон и разревелась в шарф, не стесняясь позориться перед недоумевающим, но ненавязчивым водителем такси.
