– Что же это делается, поляки против поляков воюют? – удивилась Ганна.
– То и дело в армиях бунты случаются из-за этого.
– Почему?
– Сначала русская армия мобилизовала поляков, затем село заняла австрийская армия и тоже провела мобилизацию. Родственники оказались в разных армиях и должны сражаться друг с другом. Люди, узнав об этом, отказываются воевать.
– Что же командиры не понимали, что так и будет, когда крестьян в солдаты вербовали на чужой земле? – вступил в разговор Семён.
– А чужой эту землю ни та, ни другая армия не считает. В восемнадцатом веке территорию Речи Посполитой (так тогда называли Польско-литовское государство) разделили между собой Австрия, Пруссия и Россия, а после того, как русские Наполеона победили, Польша к России отошла. Так что русские считают, что польские земли принадлежат России, а австрийцы говорят, что хотят независимости Польши и помогают полякам.
– А что сами поляки думают? – заинтересовался Семён.
– Крестьянам думать особо некогда, то посевная, то уборочная. Приезжают разные люди с городов, речи произносят, так гладко говорят, что пока одного слушаешь, то ему и веришь, а другой приедет, по-другому говорит, тоже, вроде, убедительно, начинаешь ему верить.
– Так, наверное, самостоятельно-то жить лучше, чем под кем- то ходить, – предположила Ганна.
– Но вы же тоже под русскими живёте. Как вам? – спросила я.
– Да, один чёрт, что русские, что украинцы, лишь бы дали жить спокойно, без войны? – ответила Ганна.
– А русских от украинцев как отличить? Вон приезжал недавно какой-то мужик, говорит, что из Москвы, а фамилия у него украинская,– вступила в разговор Марина.
– Это тот, который про революцию говорил? – спросил Семён.– Что-то ты про него не первый раз вспоминаешь, – приревновал парень, – Приглянулся? Чем, интересно? Маленький, прыщастый.
– За то умный! – бойко ответила Марина.
– Так может, за умного москвича замуж пойдёшь, раз мы, деревенские, тебе не по нраву, – завёлся Семён.
– Ну и пойду! – дерзко крикнула Марина.
– Да нужна ты ему, столичному гостю, как собаке пятая нога! – парировал Семён.
– Всё, хватит, ещё не поженились, а уже ругаетесь! – прикрикнула на них Ганна! Давайте-ка за работу беритесь, а то вон, тучки собираются!
Все продолжили копать картошку. Олеся убрала посуду. Саша думала, что Маринка с Семёном поссорились серьёзно, и спросила об этом Олесю.
– Да что ты, они каждый день ругаются. Милые бранятся – только тешатся!
И точно, вечером Семён с Мариной вместе таскали мешки на подводу и, вдруг, пропали куда-то.
– Олеся, иди, найди этих бездельников! – ругалась Ганна.
– Да, иду, мама, уже иду, – кричала с другой стороны поля Олеся и не трогалась с места.
Вскоре Семён и Марина появились счастливые и довольные, в обнимку.
– Куда пропали, лодыри, лентяи! Только бы поваляться где-нибудь, греховодники! Стыд какой! До свадьбы в обнимку ходят! – беззлобно, больше для порядка ругалась, уставшая Ганна.
Закончили работу в сумерках. Ещё предстояло увезти мешки с картошкой за несколько рейсов. Пока грузили мешки на подводу, Марина нарочно рассказывала про Ивана Калиниченко, революционера из Москвы, чтобы позлить и заставить ревновать Семёна.
– Иван говорил, что главное не в том, к какому государству относится Украина, а кто правит в этом государстве,– увлечённо говорила Маринка, поглядывая огромными зелёными глазами на Семёна.
– Да кто ж, окроме Царя, править могёт? – удивилась Ганна.
