Паран нахмурился. Жалость к самому себе, если дать ей волю, не подавив в зародыше, способна завести очень далеко.
«Увы, это семейная черта, которую я унаследовал от родителей. Должно быть, я получил ее в полной мере, да еще и долю средней сестрицы прихватил. Не помню, чтобы Тавора когда-нибудь жалела себя. Она с детства была замкнутой и никому не открывала свою душу. А когда выросла, то ничуть не изменилась. Если кто и может спасти нашу семью от расправ, учиненных Ласин, то лишь она. Каким способом? Любым (хотя, наверное, я бы содрогнулся, узнав все подробности). Но Тавора не привыкла сдаваться; уж пусть она оберегает Дом Паранов, у нее это получится лучше, чем у меня».
Как он ни пытался себя успокоить, какие доводы себе ни приводил, тягостные мысли продолжали грызть душу. После того как малазанская императрица объявила армию Дуджека Однорукого вне закона, никто толком не знал, что делается в родных краях. Генабакис был полон слухов о грядущем восстании в Семиградье. Правда, прежде его уже неоднократно предсказывали, но такие пророчества еще ни разу не сбывались. В успехе восстания Паран сомневался. Хотя, кто знает…
«Что бы ни случилось, Тавора обязательно позаботится о Фелисин. Вот насчет этого я точно могу быть спокоен».
Его размышления прервал Молоток:
– Послушайте, капитан. Полагаю, нам надо ехать прямо в лагерь тисте анди. Скорее всего, штабной шатер Бруда стоит там.
– Штырь тоже так думает, – ответил Паран. – Мы туда и направляемся.
Маг, в смердящей власянице, уверенно двигался к лагерю тисте анди, который даже издали выглядел довольно жутко. Сумерки окрасили в серый цвет и странные островерхие шатры, и ленты, привязанные к опорным шестам. Сами тисте анди казались ожившими призраками и на проезжавших мимо людей обратили не больше внимания, чем на облака над головой.
– Здесь прямо душа стынет, – едва слышно произнес Молоток.
Капитан кивнул. Лагерь тисте анди смахивал на кошмарные картины из его сновидений.
Возле штабного шатра стояли двое, поджидая Парана и его спутников. Даже в темноте капитан без труда узнал Дуджека и Скворца. Тот, как всегда, сразу заговорил по существу:
– Капитан, мне нужно потолковать с твоими подчиненными, а тебя ждет Дуджек. Потом, если не возражаешь, можем собраться все вместе.
Сам не зная почему, Паран весь внутренне напрягся от этих слов. Он ответил утвердительным кивком и подошел к Однорукому.
– Есть вести из Малазанской империи, капитан, – сказал старик.
– Как это, интересно, вы сумели их получить?
Дуджек пожал плечами:
– Обходным путем, разумеется. Но источникам доверять можно… Ласин довольно успешно расправилась со знатью. – Он помолчал. – Теперь у императрицы новая адъюнктесса.
Паран кивал, слушая собеседника. Ничего удивительного. Лорн мертва, и ее место не могло долго пустовать.
– Есть новости о моей семье?
– Твоя сестра Тавора сумела отстоять… не все, конечно. Она спасла владения Паранов в Унте, пригородные имения… большинство долгосрочных торговых контрактов. Но для твоих родителей… потрясения оказались чрезмерными. Первым скончался твой отец. Затем и мать последовала за ним по ту сторону врат Худа. Так что прими, Ганос, мои запоздалые соболезнования.
«Другого я от Таворы и не ждал. Скорблю ли я по родителям? Если честно, то не очень, так, постольку-поскольку».
– Благодарю вас за известия, господин главнокомандующий. По правде говоря, я потрясен ими меньше, чем вы предполагали.
