– О, Иван, привет. Как отдежурил? Сегодня сосед над нами, на десятом, знаешь что натворил? Выбросил жену из окна, потом двух детей. А потом сам сиганул. Мы с Володей ходили смотреть, там до сих пор кишки валяются у дороги и ограда вмята – шмякнулись прямо на ограду, хорошо, что машины не повредили. Пойдешь смотреть? А я вчера у подъезда видела лису со стоячим хвостом.
Я стоял перед ней в тупом изумлении. Только что хулиганы раскроили мне рожу, у меня лицо в крови, а Таня совершенно не удивлена и рассказывает мне про какую-то лису.
– Мне умыться надо, на меня напали… Видишь, на лице кровь?
– Я без линз сейчас. Ничего не вижу…
– А можешь мне яйца вернуть? Я ничего не ел с обеда.
– Яиц я не купила, не получилось. Буду должна. Но, если хочешь, могу вместо них дать картошки. У нас её много.
То, что у соседей много картошки, я знал. Все шкафы были заставлены мешками с этой чёртовой картошкой. И соседи даже покушались на мой маленький холодильник, чтобы складировать туда овощи.
– Картошка так картошка. Сварю, пожалуй. И это, одолжи мне, пожалуйста, рублей триста. Меня ограбили, карточку украли и наличные, а завтра на работу. Куплю проездной на день. Наверное, придётся продать кровать, чтобы до получки протянуть. Отдам с продажи.
– Денег нет. Давай пакет, наложу. Ты, кстати, карту заблокировал?
Я мысленно обозвал себя идиотом. Кинулся в комнату, схватил телефон… На карте осталось пять рублей и девять копеек. Эти ублюдки потратили всё.
Я поднял диванную подушку и достал пакет.
Таня долго набирала мне картошку, закрыв её от меня спиной. Я получил неказистые кривые клубни, но всё же это лучше, чем ничего.
– А когда плитка освободится?
– Не раньше чем через час. Я постучу, когда будет свободна.
Я засунул картошку в холодильник и пошёл в комнату. В это время из ванной вышел Володя.
– Ну ты даёшь, – прокомментировал он мой вид и прошёл в свою комнату.
Заперевшись в ванной, я скинул одежду и залез под тёплый душ. Лицо и руки щипало. На душе было муторно.
***
Проснулся я в шесть часов и сразу же посмотрел в телефон. Первый заказ был на «Южной» в одиннадцать тридцать, одна остановка от «Пражской».
Хотелось есть, желудок клокотал. Я прошёл в кухню. На единственной плитке стояла большая кастрюля, в которой варилось мясо для борща. Другие супы соседи не готовили, только борщ.
Чтобы унять голод, я решил пройтись. Вышел на улицу. Фонари окрашивали жёлтым цветом двор, набитый до отказа автомобилями. Машины стояли в ряд бампер к бамперу на одной стороне дороги и дверцами друг к другу – на другой. И всё равно мест не хватало, многие парковались вторым рядом, перекрывали выезд. По утрам на все голоса орала сигнализация: спешащие водители били по колёсам в надежде разбудить негодяев, которые припарковались как попало.
Я не спеша шёл по тротуару. Ночью подморозило, утро было холодное и промозглое. Я надел тёплую куртку, и мне было уютно и даже жарковато. Свежий ветерок холодил и одновременно обжигал поцарапанное лицо.
У одного из подъездов я увидел лису с поднятым как труба хвостом. Наверное, это была та самая, про которую говорила Таня. Я осторожно подошёл ближе и достал телефон, чтобы снять лесную гостью. Когда я включил запись, лисица, будто угадав мои намерения, шарахнулась через дорогу и побежала в лес. Я, продолжая снимать, кинулся за ней и зацепил зеркало припаркованной машины. Завопила сигнализация. Я как полоумный понёсся вниз, прямо к прилеску с раскидистыми деревьями. Вскоре я перебежал речку по деревянному мосту и углубился в лес. Это был не такой же лес, как тот, по которому я бродил вчера в Царицыне. Здесь был ельник, а в Царицыне помимо елей росли липа, клён, орех, черемуха. Я шёл наугад. Вскоре я вышел на широкую дорогу, а затем свернул на длинную прямую тропку. Я шагал по ней и думал, что за неудачей приходит удача и что вскоре мне должно повезти.
