ПАНАРИОН В СТИХАХ. Размышления нерусского о русском в лирическом исполнении - страница 25

Где же Россия в этом гигантском «чертовом колесе» истории? Не ошибусь, если скажу, что она находится в самой низшей своей точке. Как такое произошло? Какие объективные и субъективные причины поспособствовали тому, что мы незаметно скатились в самые бездны своего сознания, а демоны то и дело скармливают нам суррогат, при этом имея настоящий продукт, производимый нами самими. Жизнь все еще пульсирует в нас, она никогда не иссякает, но демоны сцеживают ее из нас, пока обладают такой возможностью. Они прекрасно осознают, что их время сочтено, но ничего не могут с собой поделать. В сущности, они самостийно приближают свой конец. Россия же шибко перекошена в сторону запада: оттуда эти «увлечения и идеологии», подкашивающие ее через раз, и туда утекают ее людские, природные и иные ресурсы. Чем больше Россию хотят сделать европейской, тем сильнее она страдает. У русской литературы блестящим был только короткий 19 век, после которого она не смогла породить ничего великого. Достоевский, Толстой, Тургенев и другие – те, кто любил Россию, чувствовал, что Россия – это не только «рациональный» запад, но и «иррациональный» восток, или же «татарщина». Я бы назвал это деление условным и в «иррациональное» определил бы все то, что открыто не укладывается в прокрустово ложе европейскости. За один век просто невозможно осмыслить весь массив собственной истории и смальтузианить его в категориях рациональных. Легче демонизировать то, что для тебя неподъемно, и в данном случае обозвать «татарщиной». Да, именно эта «татарщина», пресловутое «татаро-монгольское иго» и есть расписка в собственном бессилии и безоглядное стремление на запад в надежде отмыться от этого пятна в истории. Но на поверку это пятно оказывается «слепым», мешающим увидеть себя в истинном свете. В конце концов, у человека есть как ум, так и сердце. Если Европа, вымощенная в Петербурге, с которого началось завоевание Тартарии, есть «ум», то ясно, что Москва, «спаленная пожаром», со своими восточными куполами, есть ее «сердце». И уже не одно столетие продолжается это «петербургское иго» на земле Tartarie’и под флагом России. Собственно, с Петербурга история России и началась в 1721 году после полного поражения Швеции в Северной войне и появления Российской империи, которая затем поглотила и саму Московию, и все остальные земли. Что это, если не 300-летнее «европейское иго»? Где нам искать ответы? Будет ли новое «Ледовое побоище» или «Стояние на Угре»? Да, и было ли все это на самом деле, чтобы можно было с полной уверенностью распоряжаться категориями, отпочковавшимися от сонма спекуляций все тех же «кабинетных» европейских ученых-повитух, чаровавших над самозарождением нового русского народа из «смеси финнов, татар» и многих других народов, выброшенных за лакированный борт истории, или это было только изощреннейшим и чудовищнейшим наваждением, от которого мы до сих пор не можем очнуться?..

Странно, на улице стоит такое пекло, а народ все прибывает. Кажется, что весь столичный град, да что там, вся страна решила отпраздновать день защиты детей и вместе с этим оценить новую достопримечательность, которую, ну, обязательно должны внести во все туристические справочники города. Я так и не разобрался со всем перечнем моих заслуг перед отечеством, но явно у меня был достаточно внушительный послужной список. Никогда особо не следил при жизни за своими т.н. «заслугами», но, похоже, мои соотечественники действительно меня уважали. Думаю, что все-таки было за что уважать. Ну, хотя бы за честность и стремление к справедливости. Может быть, мне не всегда удавалось быть на высоте в этом стремлении (кто из нас без изъяна?) но, по крайней мере, я старался. Не знаю, откуда во мне было это стремление к справедливости, но оно как спасало меня, так и осложняло мне жизнь. К сожалению, последствия сказывались и на семье тоже. Все-таки мы связаны невидимыми нитями и не знаем, где нити начинаются, а где кончаются. Золотистые нити солнечных лучей добронравно обвивали мое холодное гранитное тело и согревали приятными воспоминаниями. Да-с, себя не похвалишь, никто не похвалит. Ну, вот – похвалили: целый памятник отгрохали. Теперь только и остается, что указывать путь в «прекрасное будущее». А я и не знаю, куда смотреть…